В 2022 году мы, журналисты Издательской группы «ВК-медиа», начали реализацию проекта «Брошенные зоны: как живут люди в поселках, откуда ушла тюрьма». В рамках проекта рассказываем о людях, которые остались в местах, откуда ушли колонии, историю легендарных зон севера Урала.
Поселки Гари и Сосьва, которые являются административными центрами одноименных городских округов, тоже являются населенными пунктами, «градообразующими» предприятиями в которых являются колонии.
В начале 2022 года появилась информация о документах,
поступивших в гаринскую ИК-8 и
сосьвинское лечебно-исправительное учреждение №23, в которых говорилось о вероятном закрытии учреждений. Но глава Сосьвинского городского округа
Геннадий Макаров тогда рассказал, что в документах речи о ЛИУ-23 не было. Геннадий Николаевич отмечал, что, как только появились подобные слухи, была проведена определенная работа и колонию удалось отстоять.
Подводя итоги 2022 года, мы встретились с отцом
Сергием Михалевым, настоятелем храма святого Николая Чудотворца. Ранее он был руководителем отдела по тюремному служению Серовской епархии. И по сей день проводит службы в храмах колоний.
- Отец Сергий, правда, что колонии – центр жизни в поселках Гари и Сосьва?
- Конечно, это так. У нас в Сосьве лечебно-исправительную колонию сохранили, отстояли. Мотивировали тем, что это градообразующее предприятие. Тем же мотивирует гаринская колония – ИК-8. Это, действительно, градообразующее предприятие, без колонии – никак. Это сразу отток населения будет. Мы примерно считали. Грубо говоря, в одной семье муж, жена и ребенок – три человека. В колонии работает 300 человек. Если уедет семья – это какой отток из поселка будет? От поселка ничего не останется.
- Сосьвинскую колонию отстояли. По гаринской колонии пока вопрос в подвешенном состоянии. Чувствуется у людей из-за этого какое-то напряжение?
- Я к Гарям шибко не отношусь. Но, переживание есть, потому что вопрос не снят с повестки дня. В любом случае у людей какое-то напряжение, какая-то нестабильность присутствует. Чисто человеческий страх.
- Бывает, что люди, отбывшие наказание в колонии, остаются жить в поселке, где расположена колония. И появляется еще один источник притока населения. В Сосьве и Гарях много таких людей?
- Я не могу сказать, что много осужденных остается в наших поселках. Как правило, они все возвращаются домой. И в Гарях, и в Сосьве в основном служащие, люди при погонах. В народе есть такое выражение: «Половина сидит, половина охраняет». А на самом деле это не так. В Гарях и Сосьве очень образованные люди. Все относятся к этой системе – либо вольнонаемные, либо при погонах. Очень маленький процент отсидевших. Им же надо жилье предоставлять – где? Фондом для съема мы не шибко богаты.
- Сосьва сейчас в каком состоянии – развивается, остается без изменений?
- Конечно, каким был поселок не остается. Развитие есть. Даже я, проживая в поселке 5 лет, вижу, как при мне он развивается. Сейчас до поселка полностью асфальтированная дорога. Разговариваю с людьми намного старшего поколения, в свое время они об этом только мечтали. В самом поселке много сделано и делается. Жизнь в поселке кипит. Очень хорошо, что отстояли колонию. И, на сколько я осведомлен, там всегда требуются сотрудники, идет набор, людей обеспечивают соцпакетом и так далее.
Сосьва меняется. Пусть не так быстро, не такими семимильными шагами, как многим хочется, но направление в лучшую сторону есть.
- Если не колония, то за счет чего могли бы жить такие населенные пункты, как Сосьва и Гари?
- В Сосьве есть деревообрабатывающие предприятия. Их очень много. Они немало рабочих мест предоставляют. Есть школы, библиотеки, дом культуры, поликлиника – там не так и много сотрудников, но, так или иначе, это рабочие места. К нам зашли сетевые магазины. Заходишь в магазин, смотришь - два дня одни работают, два дня другие. Это тоже рабочие места – в каждом магазине, наверно, по тридцать человек работают. За счет этого, думаю, могли бы жить.
- Было много разговоров о развитии местного туризма на Урале. Для наших территорий это актуально?
- Актуально. Допустим, едем мы в Верхотурье через Кошай – это такие красивые места! Мы сами даже удивляемся тому, в каких красивых местах мы живем. Речка, лес – приезжай, отдыхай от всего, от цивилизации. Ты и от связи отдохнешь, она здесь есть, там ее нет. Отдохнешь от гаджетов, которые, если честно, иногда надоедают очень сильно.
- А что мешает развивать внутренний туризм?
- Многих пугает отдаленность. Я недавно ездил на экзамен в семинарию, в Екатеринбург. Мне там говорят – у вас дороги нет. Как дороги нет? Она у нас функционирует уже третий год. Мы поезд до Екатеринбурга отстояли, его хотели отменить, за ночь можно доехать.
Гостиниц для нашего поселка предостаточно – их 4 или 5. Есть и поселковая, есть и частные гостиницы.
Людей пугают отдаленность и незнание. Вроде, говорят – будем туризм развивать. И все на этом «будем» останавливается. Хотя давным-давно можно было бы сдвинуться. Все ведь можно организовать. К нам родственники, друзья в гости приезжают. Мы к знакомым идем, у кого есть лодки, катера, просим прокатить. Даем денежку на бензин. Два часа тебя катают: час – в одну сторону, час – в другую. Ты сидишь и просто наслаждаешься. Красота. Особенно, для тех, кто с гаджетами – это мечта блогера.
- Еще были разговоры с продвижением сбора дикоросов на территории – грибы, ягоды, кедровый орех. Это направление возможно развить?
- Частники в Сосьве есть. Для кого-то – приработок. А для кого-то, может, и заработок. Знаю, что к кому-то люди из городов приезжают и у же в апреле заказывают ягоду. Еще даже снег не сошел, но: «Вы имейте в виду, вы про нас не забывайте».
- Молодежь в поселке остается?
- Если брать мою пятилетку (отец Сергий служит в Сосьве пять лет, - прим. "Глобус"), то я могу сказать, что молодежь остается. Есть какая-то заинтересованность. Допустим, после армии проще работать в колонии, люди привыкают к режиму. В школы приезжают работать после учебы. Работают культорганизаторами, что тоже немаловажно. Не много, но молодежь остается. Наверно, у них есть какое-то радение о своем поселке.
- А новенькие семьи приезжают? Чем Сосьва может привлечь людей?
- Есть такие, кто получил в городе квартиру, уехал. Там не понравилось и они вернулись обратно. Не могу сказать, что многие приезжают в Сосьву, но есть такие люди.
Если говорить о сфере культуры, с которой мы сотрудничаем, из Серова ребята приехали работать – человека три. Занимаются организацией праздников. Им нравится. Тем более, сейчас такая дорога между Серовом и Сосьвой. Буквально час и десять минут на машине и ты в Сосьве. Дорога стала подспорьем.
«Я не поверю, что можно закрыть и забыть»
В рамках проекта «Брошенные зоны» мы публиковали серию спецрепортажей из Надымовки, Екатерининки и Лангура. Тексты можно прочитать по ссылкам:
«Дорогой заключенных в поселок-призрак».
«Лагерь смерти», который призывали закрыть правозащитники, сгорел сам».
«Мужчины ушли в лес, а старатели подбираются к домам».
А также большую фотогалерею «Идущие на дым».
В Надымовке располагалось лечебно-исправительное учреждение №58, где содержались больные туберкулезом осужденные. Четыре года назад ЛИУ закрыли и Надымовка буквально сразу превратилась в поселок-призрак.
А зимой 2021 года большая часть колонии сгорела.
Отец Сергий говорит, что успел побывать в ЛИУ №58 через несколько месяцев после ее закрытия, еще до пожара.
– Года три назад мы ездили в Надымовку. Я тогда был руководителем тюремного отдела епархии, – вспоминает батюшка. – Поскольку закрывалась колония, был вопрос по храму, расположенному на его территории. Там был храм в честь Всех Святых – небольшой уютный храм. Был вопрос по церковной части, в том числе, по утвари. Мы ездили, чтобы вывезти утварь. Ездили на перекладных. Боялись, что будут дожди накануне – там дорога такая... По пути пересаживались на полноприводную машину. Когда приехали, осужденных там уже не было. Нас встретил зам по пожарной безопасности, проводил нас в колонию. Что меня удивило – накануне в колонии был произведен хороший косметический ремонт: окна поменяли, столовую сделали, шикарную баню сделали, все обновили, фонтанчик на территории был, где-то плиткой, где-то камушком было выложено. Я даже с каким-то сожалением на все это смотрел. Все замечательно было, а закрыли колонию только из-за того, что не было медперсонала – остались одни медсестры, а врачей не было. А учреждение-то было лечебно-исправительным. На одних медсестрах, извините, не уедешь.
Тогда отец Сергий встречался с главой Екатерининки, поселка, расположенного буквально в двух с половиной километрах от Надымовки.
– Глава рассказывала, что на тот момент около тысячи жителей там оставалось. А до закрытия колонии – две с половиной-три тысячи было, – рассказывает Сергий Михалев. – Утварь из храма колонии мы вывезли. Владыка благословил, и часть оставили в сосьвинском храме. Решили вопрос с престолом. Еще в ту церковь батюшки из Ивделя приезжали. Утварь распределили по храмам. Что-то я унес в храм сосьвинской колонии. В Сосьве в колонии два храма. Сейчас с одним храмом – храмом Святой Троицы – решается вопрос, так как он находится на закрытой производственной территории. Получился храм-отщепенец. Руководству тяжело пропускать туда осужденных на богослужение. А второй храм – храм Симеона Верхотурского – действующий, с ним все хорошо.
Отец Сергий признается, что читал про Надымовку и другие поселки, образованные при колониях, о которых мы писали в рамках проекта. Батюшка говорит, что этот проект ему, как читателю, интересен:
– Все публикации пролистывал. Я – человек не осведомленный. И мне интересно, чем жил поселок, как и что здесь было, потому что в свое время здесь было очень много колоний – около 30. Лично мне взять какую-то книгу и читать, маленько муторно. Но сейчас у всех телефон в руках, у меня тоже. Вечером сел, тебе в ленте публикация попалась – и не надо искать. Открываешь, прочитал. Это интересно. При этом тебя это не утомило, и ты в тоже время узнал для себя что-то полезное.
– На сколько важно об этой теме говорить?
– О ней нужно говорить. Обязательно. Я сейчас уже не явлюсь руководителем тюремного отдела. Но когда я ездил в Екатерининку, у них было хорошее трехэтажное здание школы. И на тот период в ней оставалось 20 детей... Колонию закрыли и люди, которые относились к ГУФСИН, уехали. Они оставили дома. Поселок – чик, и все... Закрыть что-то не долго... А люди? А поселок?
Даже взять Гари. Сейчас там развивают дорогу, поддерживают жизнь в поселке, она кипит. А потом – что? Для чего тогда эта жизнь кипела? Чтобы потом люди уехали и все забыли, что был такой поселок – Гари? Это как-то неправильно. Если есть возможность, надо сохранять.
Мы сейчас организуем приход в деревне Морозково. Говорю старосте: «Ну как там приход организовывать? Жителей – 80 человек. Деревня, извините, уже на ладан дышит. Откроем приход, а потом закрывать?» Он говорит: «Мы не будем закрывать. Есть ведь соседние деревни, там же тоже люди живут. Мы должны их привлекать».
Вот и здесь тоже надо создавать какую-то агломерацию. Надо понимать, что от этого центра питаются и маленькие деревни. Вы закрыли большой поселок – умрут и два маленьких. Надо сохранять предприятия, как-то их поддерживать. Сейчас столько всего интересного в государстве для молодых специалистов и так далее. Я не поверю, что можно закрыть и забыть.