Общественная организация “Живой Шемур” обратилась с письмом к Генеральному директору ОАО “Святогор” Дмитрию Тропникову с просьбой ответить на вопросы, которые волнуют, по сути, всех жителей северного округа - загрязнения местных рек и речушек, а вместе с ними и всей экологии края.
Четыре редакции издательской группы “ВК-Медиа” солидарны со специалистами заповедника “Денежкин Камень” и членами организации “Живой Шемур” в том, что ответы на жизненно важные вопросы людям хотелось бы получить.
Как пояснили авторы письма, в декабре 2018 года представители “Живого Шемура” обращались к Дмитрию Леонидовичу с предложением о встрече с целью разрешить накопившиеся у них вопросы и наладить хотя бы информационное сотрудничество по проблеме загрязнения рек. Однако их предложение проигнорировали.
1. Признаёте ли Вы то, что токсичность воды в реках Банная, Ольховка, Тамшёр, Мундыр, а также в нескольких безымянных реках, является следствием деятельности ОАО “Святогор”?
2. Является ли загрязнение рек следствием рассеянного (неорганизованного) сброса или организованного сброса неочищенных (недостаточно очищенных) сточных токсичных вод?
3. Какие причины, по Вашему мнению, могли привести к активному рассеянному сбросу токсичных веществ из-под отвалов – некорректно рассчитанный водоприток, неправильное складирование токсичных пород, погодные аномалии, отклонение выполнения работ от проектной документации?
4. Каков расчетный водоприток, согласно проектной документации (включая дополнения и расширения) на строительство и эксплуатацию Северного медно-цинкового рудника (СМЦР), который разрабатывает Шемурское и Ново-Шемурское месторождение: максимальный и минимальный? Какое количество осадков и за какой расчётный период являлось пороговым для расчёта?
5. Было ли предусмотрено проектной документацией складирование, хранение, захоронение токсичных отвалов и складов, содержащих колчедан? В каком месте и на какой площади?
6. Какие меры были предусмотрены проектной документацией для минимизации негативного воздействия на подземные и поверхностные воды (экраны, иные)?
7. Были ли предусмотрены проектной документацией сбор и очистка всех загрязненных вод (карьерных, подотвальных, от дробильно-сортировочного комбината, складов и т.п.), и как именно?
8. Какое направление рекультивации для отработанных карьеров и отвалов было принято проектом? Предусматривалось ли их затопление? Если предусматривалось затопление, то какие мероприятия по защите подземных вод были разработаны?
9. Когда получены заключения государственной экологической экспертизы на вышеупомянутые решения и под какими номерами?
10. Были ли корректировки проекта после проведения общественных слушаний и после получения положительного заключения государственной экологической экспертизы? Какие и по каким причинам?
11. Какова, по Вашему мнению, причина гибели растительности в месте, куда не поступает рассеянный сток, а именно в месте с координатами 60°39'32.5"N 59°44'37.8"E, под Вашим линейным объектом (водовод)?
12. Руководитель Северного медно-цинкового рудника А.Хватов, в статье “Заповедник в безопасности” опубликованной в газете “Вечерние Ведомости” от 17 декабря 2018 года заявлял, что отвалы Ново-шемурского карьера складированы в болото (цитата: “Нам сильно не повезло. Вот это место очень заболоченное. И мы положили все эти отвалы на болото…”). Размещение отвалов в болоте проводилось согласно проектной документации?
13. Как Вы планируете, и планируете ли, собрать максимальное количество стоков с карьеров, и очистить их? В какой период?
14. Планируете ли Вы сбор токсичных осадков, образовавшихся в реках вследствие деятельности карьеров, или рассчитываете на то, что их половодьями и паводками разнесет вниз по руслам рек? Если планируете, то в какие сроки?
15. Планируете ли Вы продолжать оказывать административное давление на руководство заповедника “Денежкин Камень”?
