Владелец авиакомпании Олег Золин: «Мне дорого мое честное имя»

Начальник пилота Кашапова называет причины, которые привели к происшествию и аргументирует свое мнение о том, почему считает случившееся угоном. В начале мая Олег Золин, генеральный директор компании «Авиа-ЗОВ», второй раз с начала поиска Ан-2 обратился к следователям с ходатайством о возбуждении уголовного дела по статье «угон». Первое заявление руководитель авиакомпании, арендовавшей самолет RA-40312 в Оренбурге, написал в июне прошлого года, во время интенсивных поисков пропавшего «кукурузника». Тогда Золину пришлось обратиться в суд для того, чтобы получить ответ на заявление. Директору отказали: мол, одно уголовное дело, пусть и по другой статье УК, уже есть, и оснований для квалификации того же самого деяния по иной статье следствие не видит. На той же позиции следствие стоит и сейчас, после обнаружения самолета: в удовлетворении второго ходатайства Золину также было отказано. Олег Золин со средним сыном Валентином на авиа-шоу. Фото из семейного архива. – Олег, почему вы так упорно настаиваете на версии угона судна? – интересуемся у пилота Ан-2 и директора авиакомпании. – Как и прежде, я убежден, что налицо все признаки угона. Его совершил командир, а часть пассажиров – правоохранители, способствовали ему в этом. Кашапов вылетел без полетного задания, самовольно, никого не уведомив. Полет был нелегальным. То есть – незаконным. Он использовал чужое имущество для того, чтобы получить прибыль, заработать на нем, покатав пассажиров за деньги, и этому есть свидетельства. Завладение воздушным судном (сокращенно – ВС), проникновение чужих – тех же пассажиров, на охраняемую территорию и в самолет – что это, как не признаки угона? – Но ведь уголовное дело возбуждено, и расследование продолжается. Или вы хотите сказать, что не было тех нарушений, по факту которых начато следствие? – Они есть. Налицо и «нарушение правил безопасности движения, а также правил эксплуатации» (статья 263 УК, по которой идет следствие – ред.), но это все – последствия угона. Вначале командир решил попользоваться не принадлежащим ему транспортным средством, поднял его в воздух, а потом уже стал нарушать и правила безопасности, и правила эксплуатации. Одно невозможно без другого. Следствие располагает не только договорами на охрану, которые на момент угона имели юридическую силу, но и журналом сдачи-приема ВС под охрану. Последняя дата в нем – 11 июня 2012 года. Но, как это часто бывает, сторона, которая подписала с нами этот документ, после всех этих событий заявила о расторжении договора. Причем задним числом, для того, чтобы избежать ответственности. – Что заставило летчика завести двигатель Ан-2, как считаете? – Думаю – элементарное желание подкалымить. Он и 10 числа катал людей за деньги, развлекал. Почему бы и 11 июня ему было не полетать, если появилась такая возможность? Жажда легких денег, как видим, до добра не доводит. Появилось предложение со стороны пассажиров и КВС не смог перед ним устоять. Возможно, и они его убедили, что им все тут можно, бояться не стоит. Возможно, надавили. – При этом Кашапова характеризуют как положительного, серьезного летчика, не склонного к авантюрам и нарушениям... – Еще раз адресую вас к факту покатушек 10 числа. Есть видеозапись его полета над Киселевским водохранилищем в тот день. То, что он выделывает там, летая на малой высоте да еще с людьми на борту – это грубейшие нарушения всех писанных и не писанных правил полетов. Это был огромный риск – так летать. И Кашапов не мог не понимать этого. Но летал. А вы говорите – «не склонен к авантюрам...» Еще как склонен! Представьте, вы поставили свой автомобиль на охраняемую стоянку, а ночью без вашего разрешения сторож, который обязан охранять ваш автомобиль вместе с вашим водителем в пьяном виде сели в автомобиль и совершили ДТП со смертельным исходом. Неважно с какой целью они завладели авто, важно то, что сделали они это НЕЗАКОННО. Надо называть вещи своими именами. Незаконное завладение ВС – это УГОН! – Хорошо. Но почему никто не одернул его, не поставил на место уже после этого первого полета? – Я разговаривал потом с экипажем об этом. Ведь нетрудно было набрать мой номер и рассказать: так, мол, и так, командира занесло... Я бы тут же послал экипаж из Сосьвы, они бы прилетели и так Кашапову шею намылили, что мало не показалось бы. И за штурвал в нашей компании он бы уже точно не сел. Но никто не позвонил, ответили: «У нас так не принято...». Ну вот итог покрывательства. И сам погиб, и еще 12 человек угробил. – Были ли раньше «коммерческие» полеты на этом самолете? – В Серове, насколько мне известно, только 10 и 11 числа. – Есть мнение, что вы так бьетесь за расследование по статье «Угон», потому что иначе вам грозят большие выплаты владельцу самолета. Называют цифру в 3,5 миллиона рублей. – Да, такую сумму по договору я, как арендатор самолета, должен буду заплатить, если не смогу вернуть воздушное судно в том виде, в каком брал у владельца. Пока, на время поиска, мы договорились с арендодателем, что с меня не будут высчитывать плату за аренду судна. А вот сейчас Оренбург вполне может выставить мне кругленький счет за утрату имущества. Но вы знаете, меня это не пугает. – ? – Для меня важнее другое: мое честное имя. Деньги можно отдать, и я никуда от этого не денусь, если будет принято такое решение. Я не снимаю с себя ответственности. Но отвечать своим будущим летчика, будущим своей семьи, своим опытом, своей репутацией, доверием мне и моему слову, которые я зарабатывал годами – к этому я не готов. И считаю несправедливым чье-то желание урвать, обмануть, «наколоть» всех, чьи-то воровские действия с целью получить прибыль представлять лишь «нарушением правил безопасности и эксплуатации..». – Пришлось слышать немало версий того, почему пилот Кашапов попытался заработать ну или просто оказать услугу людям (потому что факт получения им денег за полет сейчас вряд ли установишь)... – Не знаю, что конкретно заставило его пойти на угон. Я привозил им деньги на проживание незадолго до 11 июня. В общей сложности – около 45 тысяч рублей на троих за две недели. Но денег много, как известно, не бывает...Только этим могу объяснить поступок Кашапова. – Вы, как работодатель, должны были контролировать действия экипажа... – В то время в регионе на арендованных Ан-2 у меня работало три экипажа (включая кашаповский). Плюс я летал на своем. Я постоянно приезжал в города, где базировались наши самолеты (в Серове, Тавде и Сосьве), проверял – чем занят экипаж, узнавал, что необходимо. По правилам, на время работ в командировке всю ответственность за экипаж и машину несет КВС. Я позаботился об охране самолета: ее обеспечивало «Второе свердловское авиапредприятие», к которому относится посадочная площадка в Серове. С ним у меня был заключен договор на базирование и охрану самолета на территории серовской авиаплощадки. О сдаче и приеме самолета под охрану – в том числе и 11 июня – есть соответствующие записи в журнале приема-сдачи. К тому же, я дополнительно оплачивал сторожам их дежурства в ночную смену. Но два отвечавших за самолет в Серове человека – КВС и охранник – наплевали на свои обязанности, посадили в Ан-2 пассажиров, что категорически запрещено и угнали воздушное судно. Еще раз повторю, ответственность и часть вины лежат на мне. – Как повлияло это происшествие на вашу занятость? – Впрямую. У нашей компании (а мы работали в ней вместе с женой) отозвали свидетельство эксплуатанта. То есть под своим «флагом» я сейчас летать не могу. Мы не выполнили обязательства перед заказчиком работ, и он в любой момент может предъявить нам счет на возмещение понесенных убытков. Понятно, что восприятие нас как надежного, обязательного, ответственного партнера пошатнулось, что на нас – черное пятно. Но это лишь налет серой пыли. Стряхнем его, и будем работать дальше. Я понимаю – почему так кому-то невыгодно расследование именно угона. – Почему же? – При серьезном анализе причин, по которым судно оказалось в воздухе, окажется, что были факторы, создавшие благоприятную среду для угона. Как контролировались взлетные площадки, если прямо на аэродроме, что доказано показаниями свидетелей, распивали спиртное? В прямом подчинении начальника площадки был ее муж сторож, который на службе не стеснялся «употреблять», в том числе во время работы 11 июня. Как была организована охрана аэродрома, по которому свободно гуляли желающие и приезжали сюда «запускать воздушных змеев» как говорят свидетели? На аэродроме и в самолете мог сфотографироваться любой желающий, чему тоже немало подтверждений. Сторожа все это разрешали. Тоже за деньги? Происшествие заставило контролирующие органы наконец-то проверить состояние авиаплощадок и работу людей на них. Итог: все 16 площадок в области были закрыты как непригодные к эксплуатации. Тоже Золин виноват?...Расследование угона, а не «удобной» статьи «нарушение правил безопасности...» потянет за собой открывание многих шкафов со «скелетами» внутри, а этого кое-кому не желательно. Угон и покатушки случились не просто так, они, можно сказать, зрели. Юридический комментарий с заметками на полях курсивом Олега Золина Ст. 211 дает четкое определение признаков состава преступления. Под угоном понимаются самовольные ненасильственные действия по перемещению транспортного средства с места его нахождения. Угон состоит в установлении контроля со стороны виновных лиц над транспортным средством и его последующим перемещении с того места, где оно находилось, в другое место. Местонахождение судна или состава на момент угона (на стоянке в аэропорту или водном порту, на рейде или на курсе, в депо, полете, на станции и т.д.) для квалификации значения не имеет. В нарушение всех правил гражданской авиации, федеральных авиационных правил, задания на полет и др. Кашапов самовольно завладел ВС и совершил угон с целью незаконного заработка. В соответствии с диспозицией ст. 211 предметом преступления является: воздушное судно RA-40312. Объективная сторона преступления выражается в одной из двух альтернативных форм действий: а) угоне соответствующего судна или подвижного состава; б) в их захвате с целью угона. В данном случае был угон. Угон является оконченным преступлением с момента изменения местонахождения транспортного средства (с началом полета воздушного судна или движения подвижного состава, водного судна либо изменения курса судна), а захват – с момента установления над ним неправомерного контроля со стороны угонщиков. Субъективная сторона анализируемого преступления характеризуется прямым умыслом. Для захвата судна или железнодорожного подвижного состава обязательным субъективным признаком является специальная цель – угон. Захват не с целью угона, а преследующий иные цели, не образует преступления, квалифицируемого по ст. 211. В нашем случае умысел – заработать деньги за спиной руководства в нарушение всех действующих нормативов. Прямой умысел – угон с целью незаконного заработка. В постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела содержатся факты, показания свидетелей о том, что КВС Кашапов Х.Т. брал деньги за полеты. Субъект преступления – лицо, достигшее возраста 16 лет. Субъектом преступления могут быть и члены экипажа, машинисты, которые имеют доступ к транспортному средству в связи с выполнением своих служебных обязанностей. Несмотря на очевидность подобных вещей, в ходатайстве о возбуждении дела об угоне отказано. Блиц с Олегом Золиным О времени первого сообщения – О пропаже самолета я заявил сразу. как только узнал об этом, даже еще не приехав в Серов, из Челябинска, с дороги. Это было в 7-05 утра 12 июня. На поисково-спасательные работы дежурные воздушные судна (ВС) по правилам летом должны вылетать в течение получаса после получения такого сообщения и из ближайшего аэропорта. В Серов же самолет вылетел из Перми. И гораздо позже, чем определено правилами. Почему затянулись воздушные поиски в тот день, 12 июня, – отдельный разговор, и я к нему готов. Сейчас же мне важно доказать, что не Золин подтолкнул или вынудил Кашапова к коммерческим несанкционированным полетам с пассажирами, а КВС самостоятельно принял такое решение, нарушил свои обязанности и передо мной, его работодателем. О дальнейших действиях – Буду добиваться возбуждения дела по факту и по статье «Угон». Как только получу отказ на второе ходатайство (о нем я знаю пока только из сообщений в Интернете), сразу обращусь в ряд контролирующих и надзорных органов. Надеюсь восстановить справедливость в этом вопросе. Из Оренбурга требования о возмещении убытков за пропавший самолет мне пока не поступало, но, думаю, оно будет выставлено.