Серовский инвалид живет "назло врагам"

Жизнь человека с ограниченными возможностями – ежедневное преодоление трудностей «врагам назло». Белая пластиковая дверь отделения банка с автодоводчиком приоткрылась и тут же захлопнулась. Потом вновь нехотя, с трудом, поддалась. В дверном проеме показался мужчина на инвалидном кресле, без левой ноги. На тротуар выбирался долго и неуклюже. Словно Дон Кихот с мельницей, он вел неравный бой с механическим «драконом»-доводчиком: правой рукой толкал дверь, которая была у него слева, затем нагибался, чтобы выставить прямо передние колесики на коляске, затем все той же правой рукой старался прокрутить большое колесо коляски, чтобы чуть-чуть проехать вперед. В двери образовалась небольшая «пробка». Один из посетителей, молодой человек, не стал долго раздумывать – протиснулся между коляской и косяком, и был таков. Следом появился солидный мужчина в очках. Он придержал дверь, и коляска успешно миновала входную группу банка. Отъехав десяток метров, мужчина остановился и достал пачку сигарет из кармана старенькой джинсовой куртки. Положил пачку себе на правое колено, медленно, аккуратно открыл ее, достал сигарету и потянулся вниз – извлечь из носка зажигалку. Сзади на кресле инвалида белела отчетливая надпись: «Буду жить назло врагам». На днях Николай Мелкозеров справил свой 51 день рожденья. Раньше жил в Лобве, работал вальщиком леса в леспромхозе. Но четыре года назад, летом, попал под сильный дождь, вымок весь до нитки. Дома надел сухую чистую одежду. А утром увидел, что левая нога покрылась пятнами. Диагноз врачей был нерадостный – гангрена. Ногу пришлось ампутировать. Сейчас он живет в интернате на Правом берегу Каквы. После пятого инсульта, который настиг мужчину в марте этого года, разговаривает с трудом, «осипшим» голосом. Левая часть тела у него парализована. Чтобы добраться в город за пенсией, ему понадобилось четыре часа:  

– Доехал своим ходом – человек должен уметь все и надеяться только на себя. В прошлом году я на коляске в Лобву (45 км – ред.) за день докатил.

Мелкозеров рассказал, что на автобусе ему передвигаться несподручно – если сам и заползет, то коляска в двери не пролезет, да и ставить ее в салоне негде. В Лобве у Николая Анатольевича остались мать и дочь, которая недавно подарила отцу современный сенсорный сотовый телефон. На запястье парализованной левой руки есть татуировка – женское имя «Ирина». – Я ее в армии сделал. Так жену мою звали. Мы десять лет назад развелись. Надпись на коляске Мелкозеров сделал необычными чернилами месяц назад.

– Это зубная паста. Зубов нет, так я для пасты применение нашел. Это у меня лозунг такой, чтобы был стимул жить, – улыбается Николай Анатольевич. – В интернате есть запасная коляска, и тоже с лозунгом: «Лошадей нет. ½ осла».

Позади кресла мужчины приделан крючок, куда инвалид вешает сумку, если берет ее с собой. – Я не боюсь, что украдут. Люди у нас хорошие, – уверен Мелкозеров. Приспособлен ли Серов для людей с ограниченными возможностями, которые вынуждены передвигаться на инвалидных креслах? Мелкозеров хорохорится, мол, я все могу, но сам же отвечает на этот вопрос отрицательно: – Сложно ли в банк зайти? Нормально. Вот на крыльце в пенсионный фонд (бывший дом быта «Эра» – ред.) сделали колеи для колясок, а между ними расстояние шире, чем нужно. Как забраться туда? Слезать с коляски и ползти? Чтобы поддерживать себя в хорошей физической форме, Николай Анатольевич, как признался нам, приседает каждый день на одной ноге, держась за перила. Бывает, до 20 подходов делает: – Жизнь заставит – хочешь или нет. Двигаться надо только вперед! Как-то Мелкозеров смастерил себе нехитрый протез: отрезал верхнюю часть пластиковой пятилитровой бутылки, вставил в горлышко деревянную палку – можно надевать. Но потом, в надежде, что социальные службы помогут ему получить настоящий, современный протез, выбросил поделку. Сейчас Николай Анатольевич утверждает, что «протез ему не положен». Он полон решимости опять взять инициативу в свою руку: – Снова протез себе сделаю. Вот только мозоль на руке заживет.