У серовчанки в утробе погибла дочь. Женщина 5 лет искала справедливости, а после суда осталась с долгом

Елена Салаженкина приехала на городское кладбище. По заснеженной тропе подошла к могильной оградке. Тут покоятся ее брат и дочка Катя. В изголовье могилы стоит серый памятник. В глаза бросается надпись Салаженкина Катюша и одна дата - 16.04.2020. “Катюша, я к тебе приеду 16 апреля”, - со слезами прошептала убитая горем женщина и не спеша вернулась в машину.

За последние пять лет Елена и Иван Салаженкины пережили смерть ребенка при родах, суд и отказ в признании медиков виновными в гибели младенца. Решением Серовского райсуда Салаженкины на двоих должны оплатить проведенную медиками экспертизу в размере 106 тысяч рублей. В начале апреля 2025 года у супругов арестовали счета, каждому выставив долг в 106 тысяч рублей.
Рассказывая о пережитом, женщина просит дать истории огласку: 
- Хочу, чтобы этих людей как-то наказали. Конечно, ребенка они мне не вернут. Хочу, чтобы выплатили ущерб. 

“Я много раз отказывалась в больницу ехать”

Первенец у Ивана и Елены Салаженкиных родился 16 лет назад. Женщина признается, что потом 10 лет она не могла забеременеть. Однажды у нее прихватило спину так, что не разогнуться. Так 40-летняя женщина в 2019 году узнала о беременности. Елена вспоминает, что все обрадовались такой новости. Первое УЗИ показало - Салаженкины ждут девочку. Сын помогал выбирать для малышки коляску, игрушки. Придумал имя - Катя, Катюша. Женщина вспоминает, что ей врачи не раз предлагали лечь в больницу, та отказывалась. Говорила, что хорошо себя чувствовала.
Елена почувствовала схватки 29 марта 2020 года, вызвала “Скорую”. Женщину отвезли в серовский роддом. 
- Привезли. Шейка матки закрыта. Я чувствую, что рожаю, надо было просто помочь открыть матку или прокесарить. Тогда было бы все в порядке, - рассказывает серовчанка.
Вспоминая события пятилетней давности, Елена уточняет, что при поступлении в больницу у нее поднялось давление. По словам женщины, ей врачи дали таблетки, поставили капельницу. Говорит, что это не помогло снизить давление и ей повторно дали таблетки. Через несколько часов Салаженкину отвезли в роддом Краснотурьинска.
- Отправили в родовую на четвертый этаж. Никаких мер не приняли, поставили какую-то капельницу и там лежала до следующего дня. В это время были сильные потуги, - уточнила серовчанка. - Утром принесли какую-то бумагу подписать. Тут же на меня надели синий одноразовый халат. Погрузили меня с капельницей в Скорую помощь и повезли в Екатеринбург. 
Салаженкину направили в Уральский научно-исследовательский институт охраны материнства и младенчества. В разговоре Елена учреждение называет ОММ. 
- Помню, как замерзла. У меня задница на голой клеенке. Прохладно, укрыта одеялом. Доехали до Екатеринбурга. Капельница полнючая крови. Волосы дыбом стоят. Халат об каталку весь изорвался. Я совершенно голая, без ночнушки, без плавочек, в прозрачном рваном халате, с капельницей в руках шла до приемного покоя. Схваток в это время уже не было, - уточнила Елена Владимировна. 

“Давали под язык клофелин”

Елена вспоминает, как только ее положили в ОММ, санитарка подготовила привезенные детские вещи на случай родов. 
- Положили в палату интенсивной терапии, ПИТ. Назначили кучу таблеток, уколов и капельницы. Там я лежала неделю. Малышка шевелилась, пиналась, все хорошо было. У меня с собой были наушники. В телефоне включала музыку, одевала наушники и она “танцевала”. Я ее глажу, а она “танцует”. Когда был первый скрининг, врач сказал: “Такая футболистка. Я вообще ее “поймать” не могу. Бойкая. И тогда сказал, что будет девочка, - Елена ненадолго погрузилась в воспоминания и вернулась к событиям 5-летней давности. - Ставили аппарат, я слышала ее сердцебиение. 
Спустя неделю после поступления пришли анализы и Елену Владимировну перевели в другое отделение, на третий этаж. Из лечения врачи назначили таблетки и капельницы. Елена говорит, что в свободное время с соседками по палате они устраивали прогулки по этажам. 
- В тот момент весила 160 килограммов и при подъеме на этаж повышалось давление. Не успела вернуться, звали мерить давление. Просила подождать, дать отдышаться. Когда мерили давление, оно было высокое. Садили на кушетку, давали под язык клофелин, чтобы я его рассосала, рот открывала, показывала, потом только выходила из смотровой. Клофелин понижает давление, а при беременности его вообще нельзя давать, - подчеркнула серовчанка. - Пока лежала, просила, плакала, умоляла, чтобы они мне сделали кесарево. Они стояли на своем - что я рожу сама, что уеду с ребеночком отсюда. Уехала не с живым ребенком, а мертвым.

От воспоминаний у Елены дрожит голос и по щекам катятся слезы. Женщина помнит, как просила прокесарить ее:
- Не кесарили, собирали консилиумы. По этим консилиумам они меня убеждали в том, что буду рожать сама, что у меня все хорошо. Когда сделали предпоследнее УЗИ, было видно, что дочка моя теряет вес и лежит “на сухую”, с маловодием. Подхожу к врачу, говорю “Сделайте мне УЗИ, она теряет вес”. В ответ: “Так и должно быть, ничего страшного”. 
Утром 15 апреля 2020 года в ОММ прошел традиционный обход врачей. Елена говорит, что было все как обычно. После обхода беременные уходили на процедуру, где прослушивалось сердцебиение плода. 
- Начинают слушать сердцебиение - его нет. Меня спускают на УЗИ, оно показывает, что доченька мертва. У меня началась истерика, - сквозь слезы проговорила женщина. - Когда они узнали, что девочка умерла, они должны были сразу же оказать помощь, прокесарить. Они посадили меня в каталку, спустили на первый этаж. Положили на капельницу в ПИТ и я там пролежала еще сутки с мертвым ребенком.

“Никакого порока сердца не было. Это инфекция”

По слова Елены Владимировны, рожать ее повели в 9 часу утра 16 апреля. 
- Сделали уколы, положили на родовой стол и практически до 18 часов я там лежала одна, без врачей. Санитарочка только заглянет, посмотрит. Врачи каждый час заходили, ставили обезболивающий укол. Поначалу родовой деятельности не было. Ближе к родам я почувствовала, что ребенок начинает выходить. Звала врачей минут 10-15: “Я рожаю”. Тишина. Потом кто-то заглянул, сказал: “Она рожает”. И только тогда собрались три врача. Начали готовить инструменты. Я только поднапряглась и врач едва успел ее поймать. Я ее видела, мне ее показали, - вспоминает Салаженкина. - Она была не два раза обмотана пуповиной, как врачи говорят. Было одно обвитие. Говорят, что она была вся “зеленая”. Я ее видела, она была розовенькая. Она не была зеленой. Она была в белой смазке. Не было никакой шишки - говорили, что она дауном родилась и у нее на лбу была большая шишка.
Елена продолжает делиться воспоминаниями. После родов ее перевели в палату, где пошла череда назначенных капельниц.
- Не помню точно, до 21 или 22 апреля лежала. Просила: “У меня ребенок между небом и землей. Мне ребенка нужно вывезти, чтобы похоронить". Кое-как добились выписки, - отметила женщина. - Перед тем, как девочка умерла, доктор несколько раз говорил, что у дочери порок сердца. Когда я ее родила, он еще раз подошел и сказал: “Никакого порока сердца не было. Это - инфекция.”
В день выписки Салаженкина ожидала мужа на улице. Вспоминает, как стелила под себя ночнушку, чтобы не холодно было сидеть на бетонном парапете.
- Сидела, ждала, когда у меня муж приедет. Он должен был привезти гробик и мы должны были забрать доченьку. Муж с сыном приехал. Мы поехали в морг забирать дочку. Ее отдали, одеваем ребенка. Ребеночек, настоящий ребеночек, просто мертвый, холодный ребеночек, - вновь заплакала Елена. - Говорю: “Документы дайте - отчего у меня умер ребенок, я - родная мать и имею право”. В ответ: “Не имеете право”. Мне дали одну бумажку и сказали : “Не имеем права разглашать”. 
Ребенка Салаженкины положили в розовый конверт, в такого же цвета гробик и поехали в Серов. Елена уверяет, что на руках у них был единственный документ для морга и на случай, если по дороге остановит полиция. В тот ковидный год патрулей на трассе было много.
- Так никаких документов, даже, что у меня дочь родила - не дали. Выдачи этих документов я добивалась потом в Серове, в ЗАГСе, и в НИИ ОММ, по телефону, - уточнила Елена Владимировна. - Приехали домой, привезли доченьку из морга в морг. На следующий день ее хоронили. 
Елена не помнит, когда прошли похороны. Единственное, что запомнила с тех похорон, как перед погребением женщина попросила открыть гробик.
- Все, кто ее видел, говорили: “Ленка, маленькая Ленка”. Вылитая я, - подчеркнула Салаженкина. - Похоронили Катюшу. Добилась справки. Работала в это время в детской поликлинике. Хоть она и мертвая, но я родила ее сама, должны были какую-то выплату сделать. Никакой выплаты не было. Я не получила ни копейки. 
Горожанка пояснила, что пыталась этот вопрос выяснить в страховой компании “Астрамед”. Говорит, ответа до сих пор не поступило. В мае 2020 года Елена писала в эту же страховую компанию жалобу на качество оказанной медицинской помощи. Ответ поступил в июле 2020 года. В нем говорится, что было проведено расследование, которое показало наличие у женщины множества заболеваний. В ответе уточняется, что было выявлено единственное нарушение - без наличия показаний проведена токолитическая процедура, но это не повлияло на результат лечения. Гибель младенца произошла из-за инфекции, гипоксии на фоне врожденного порока сердца и задержки развития плода. На беременность оказывали влияние многочисленные хронические заболевания и неоднократные отказы от госпитализации. В результате смерть плода признали не предотвратимой. 

Елена удивилась, когда получила ответ. 
 - Сколько болячек они мне в ответах приписали - ни я, ни ребенок не выжили бы, - подчеркнула мама погибшего младенца. 
Женщина рассказала, что в Серове обошла платных врачей, сделала несколько обследований и на тот момент никаких заболеваний в платных клиниках не обнаружили. Также Елену удивляет, как при наличии приписанных ей заболеваниях она три года назад родила здорового ребенка. Роды прошли без осложнений в роддоме Краснотурьинска и сейчас младшей дочери Салаженкиных пошел четвертый год.  

“Никто с медициной не воюет”

По поводу смерти дочери женщина обратилась в Серовский райсуд, с иском к НИИ ОММ.
- Подала в суд за то, что они убили моего ребеночка. Я считаю, что это их вина. Они мне не оказали первую помощь. Они могли сделать кесарево сечение и моей девочке сейчас было бы 5 лет, - отметила женщина.
Елена вспоминает, что перед подачей заявления в суд, она обращалась к разным юристам.
- Мне говорили: “Никто за медицину не берется. Никто с медициной не воюет”. Была в Следственном комитете. Они помогли составить письмо и отправили в Екатеринбург. Там три года шло следствие. Ответ пришел в 2023 году. Мне отдали документы, сказали, что в них 100% доказательства вины медиков. Эти документы передала адвокату. Я хотела, чтобы они возместили все мое, что я потеряла. В оценке мне помог адвокат. Сказал: “Запросим со стороны мужа два миллиона и два - с моей стороны. Адвокат нам обошелся в 20 тысяч рублей, - уточнила женщина. 
Первое судебное заседание состоялось 6 февраля 2024 года. Елена отмечает, что на предпоследнем заседании судья запросила провести судебную экспертизу в Самаре. 
- Последний суд был в декабре 2024 года, там был юрист из ОММ. Суд я не выиграла, по их мнению я вся такая больная, отказывалась от госпитализации. Прошла экспертиза и все издержки на нее сейчас повесили на нас. На сегодняшний день заблокировали все карты. По суду сумма иска идет общая - 106 тысяч на двоих, а почему-то увеличили до 213 тысяч, - удивленно произнесла серовчанка. - Приехали к приставам 1 апреля, у них документы на мужа 106 тысяч и 106 - на меня. Я нигде не работаю, в детских мне отказали. С чего мне платить? И за что я должна платить? 
По сложившейся ситуации редакция "Глобуса" направила запрос информации в Уральский научно-исследовательский институт охраны материнства и младенчества.