Трезвый приход. В Восточном и Дерябино власти и православные внедряют «сухой закон»

«Произошло окропление двух магазинов для исчезновения с их прилавков страшных наркотиков – алкоголя и никотина, наносящих огромный вред как развитию села Дерябино, так и национальной безопасности Родины. Далее последовали молитвы о наполнении этих торговых предприятий хозяйственными товарами, полезными для развития села», – письмо с таким текстом пришло на редакционную почту «Глобуса».

Прислал это письмо священник – отец Сергий Глинских, который руководит приходом поселка Восточный. Дерябино тоже относится к его вотчине. 
Именно это послание и дало толчок журналистам для посещения глубинки. Как в селах борются с алкоголем, как прививается дух трезвения и что такое – трезвое село…

На пересечении Труда и Ленина

Бабушка в белом платочке подходит к кандилу перед иконой Николая Чудотворца. Крестится, вынимает из кандила свечной огарок. Возвращается на место. И так каждый раз, когда видит, что очередная жертвенная свеча исполнила свое предназначение и готова погаснуть, три-четыре раза за службу. Вытаскивает огарок и возвращается за прилавок с церковной утварью.

Свечей немного, как и прихожан на воскресной службе в Преображенской церкви поселка Восточный. Последних – человек 20. Как потом упомянет в проповеди настоятель прихода отец Сергий, пришли женщины. Лишь пара мужчин посетили церковь студеным осенним утром. И дети разных возрастов. После службы они пойдут на занятия в воскресную школу. Она через дорогу от храма.
Храм деревянный. Половики на полу, свет свечей, стеллажи и столы с книгами, среди них несколько брошюр и журналов о трезвой жизни. Под сводами – вырезанный из дерева лик Богоматери с младенцем Иисусом на руках. Прямо над входом в храм – изображение сцены страшного суда.
К 10 часам утра служба завершается. Но люди не расходятся. Отец Сергий надевает очки и начинает проповедь. Вскоре ему предстоит поездка в епархиальный центр на Рождественские образовательные чтения. В этом году их темой стала «Великая Победа: наследие и наследники». 
Батюшка много говорит о причинах Победы. Одной из основных он полагает трезвость. 
– Войну выиграли трезвые люди, – считает отец Сергий. 

Церковь стоит на перекрестке улиц Труда и Ленина. Через дорогу по улице Ленина расположена детская игровая площадка – горка (с крестом на крыше), волейбольная сетка и прочие спортивные снаряды. Вход на площадку тоже венчает православный крест.

А через дорогу от улицы Труда находится небольшое одноэтажное деревянное здание. Когда-то там был магазин. Местный предприниматель Михаил Голубев – «русский мужик – не жадный» – подарил магазин церкви. И в бывшем магазине обустроили храм. В восточной части дома сохранился иконостас. Сейчас здесь трапезная и воскресная школа. Сразу после службы прихожане направляются сюда. Перед началом трапезы молитва (текст ее приколот к столбу-опоре, возле стола) – для тех, кто не знает.
Сегодня Господь послал прихожанам суп, жареный минтай с пюре, сладкий пирог, яйца, сельдь под шубой. Пили иван-чай с конфетами.

Трапезничают за общим столом – под лекцию прихожанки, вещающей с кафедры о концепции борьбы с алкогольной зависимостью, принятой Русской православной церковью. 
– Церковь не подменяет собой государственные институты и образовательные учреждения, но всемерно способствует ограничению доступности алкоголя, – звучит с кафедры. 
После трапезы батюшка задает присутствующим контрольные вопросы: можно ли сотрудничать в борьбе с алкоголизмом с колдунами, кодировщиками (нет); а с кем сотрудничать можно (с государством, СМИ).

– В какой реабилитации мы должны участвовать? – мягко спрашивает отец Сергий, закончивший трапезу одним из первых. – В духовной. Потому что никто материально церкви на реабилитацию алкозависимых не жертвует. Найти таких жертвователей очень тяжело… У государства есть деньги, врачи. Нам здесь не на что их содержать. Есть «Урал без наркотиков» – пожалуйста. Ближайшее отделение расположено в Карпинске. Но духовно – пожалуйста. Проблема пьянства – она ведь духовная. 
– У нас есть Евангелие! – отвечают батюшке.
– У нас в поселке были опыты обращения наркобарыг, тех, кто торговал азербайджанским спиртом. Покаялись и искупают свою вину. На моей памяти было три случая, когда Господь торгующих спиртом наказывал предсмертными болезнями. Легкие, двое раком болели… Когда комбинат рухнул, тут все очень бедно было, комбикорм, говорят, ели. Но спирта было завались… Население поселка доходило до 13 тысяч. Сейчас – 3,5 только. Завод практически остановился, сельское хозяйство – умерло. Ну и огромное пьянство. Недавно человек умер пьяным на детской площадке. За спиртом поехали и влепились на машине…

В Восточном уже несколько лет нет поселкового главы – последней из них местные считают Надежду Лаптеву, сотрудницу территориального отдела. Пару лет назад, говорят, она ушла на пенсию.
– Когда мы еще не были обезглавлены, то как-то сели разговаривать. И она говорит: у меня 40 покойников за март, – вспоминает батюшка. – Надо за них помолиться!
В завершение трапезы – обязательная молитва. 

Пока взрослые прихожане трапезничают, в воскресной школе идут занятия. Во двор выносится стол, покрытый красной бархатной тканью. Появляются два макета автомата Калашникова. Сборкой-разборкой автомата занимаются и мальчики, и девочки.
– Что с детства насади, то будет дорого. С детства пьянство насади, будет дорого пьянство. Насади мастерство, будет дорого мастерство. Детьми надо заниматься, – наставляет батюшка. 
Помимо православного урока, важной частью обучения он считает патриотическое воспитание.

«Нельзя миссионерствовать под наркозом»

Отец Сергий был назначен настоятелем в храм Восточного в 2006 году. Сейчас его приход захватывает не только сосьвинский поселок, но и верхотурские населенные пункты Кордюково и Дерябино. 
– Основание Преображенского прихода было инициировано монахинями Ново-Тихвинского женского монастыря. В 2000 году начала действовать община. Администрация выделила место под храм. И с его строительством связана поучительная история. Традиционно храмы стоят с запада на восток. Этот – с севера на юг. Женщины общины ходили к соседу и просили у него земли под храм. Этот храм – копия храма из Отрадного. Но он 30 метров в длину и на выделенный участок не влазил. Человек пожалел земли, отказал. И через год умер. Землю начали захламлять, и администрация ее нам отдала. Но в память о том случае храм стоит с севера на юг, – рассказывает священник. – Шло строительство… 

Первое образование у отца Сергия – техническое: «к строительству пригоден». 
– Приехал и увидел, что есть фундамент, на котором сидит много пьяных. Ждут, чтобы деньги навыпрашивать. Ничего не движется. Как священник я воспитывался в трезвом приходе, а потом и в трезвом монастыре, где царит «сухой закон». Служил вместе с отцом Игорем Бачининым, организовавшим центр мировой трезвости. Лекции отца Игоря помогли. Когда у меня на стройке в очередной раз напились, я всех выгнал. Работники, подумав, сказали: «Не будем мы больше пить, давай свои материалы!». Фильмами заинтересовался бригадир. В конце концов на стройке осталось два человека. Но два непьющих русских мужика соорудили этот храм, – вспоминает отец Сергий. – Трезвая община, трезвые строители – и встала церковь в глубинке. 
Священник проповедует в поселке трезвость: «Я уже все пилорамы обошел». Отец Сергий говорит, что «трезвость – это естественное состояние человека. Новорожденный ребенок же не пьет. Суррогаты счастья – пиво, вино, водка – требуются человеку из-за душевных болезней»... 
Практически вся православная община в Восточном входит в общество трезвости, где действует сухой закон. Собрание общины постановило, что для членов, работников на приходе вводятся штрафы: за употребление алкоголя – 500 рублей, табака – 300 рублей. Санкции действуют до сих пор. 

– Пришлые сначала кричали и возмущались. Но потом платили! Еще на территории церкви будут курить! Наш приход – это островок трезвости посреди океана пьянства. Должно быть место, где все надежно. Нет нецелевых трат пожертвований. Это ведь тоже важно! Мы все в обучение вкладываем, – признается батюшка. – Развивается трезвение. Не только от алкоголя, но и от других страстей. Страсть гнева опьяняет: женщина кричит на мужика и кидает в него тапком, зачем она это делает? Страсть уныния тоже опьяняет. Мужчина – четверо детей, работа – недавно пошел и… 
Отец Сергий признается, что он – сознательный трезвенник.
– Нельзя миссионерствовать под наркозом. А пьяным Богу можно что-нибудь не то наговорить, – батюшка рассказывает, что к Богу пришел после дорожно-транспортного происшествия, в котором чудом выжил. – Я бы с радостью принял введение в нашей стране сухого закона. Но нас не спрашивают. 
Он говорит, что не стоит село без трезвенника.
– Села – это когда есть храм. Если нет трезвенника, приход может умереть. Село превращается в деревню, потом в какой-нибудь хутор, потом исчезает с лица земли. Их тут столько исчезло. Вся Тура была в населенных пунктах. И при советской власти все это сгинуло. Повальное пьянство развелось, – отмечает Глинских. 

«Пьешь, не думаешь… А потом втягивает»

Монолог строителя храма, бросившего пить

Сергей – один из немногих мужчин, который посетил воскресную службу. Он один из тех, кто бросил пить.
«Как в церковь пришел? Как все люди приходят – неосознанно. Брат меня окрестил. Брат воцерковленный – семинарию закончил. Они с отцом Сергием знакомы. Он меня как окрестил – хватит, говорит, тебе буржуям строить, давай, крестись. Нехристи ведь не работают на храме, это сложно. 
Я строил храм Екатерины в своем родном Первоуральске.
По жизни – строитель. Был у меня такой отрезок в жизни: строю, пью, строю, пью. Благодаря Богу сейчас не пью – Бог привел, отец Сергий помог. Это второй храм, который я строил. Я изначально храмы-то не возводил – дома нашим сиротам, квартиры – сиротам. А где сироты, там и водка. Люди ведь благодарят. Постепенно и привыкаешь. Пьешь, не думаешь… А потом втягивает.
Я и тут, в Восточном, срывался несколько раз. Своеволие у меня было, самолюбие и гордость. Этот раз у меня тоже срыв был. Гордыня у меня сыграла, я с батюшкой поспорил. Отошел. От Бога мы не уходим, но своевольничаем. Год своевольничал. Отец Сергий в меня опять поверил. Уже в третий раз, наверное. Да и я уже устал.
Я если запиваю, то два-три дня пью, а потом мучаюсь. Совесть меня ест. И самому стыдно, и я не могу прийти покаяться – у меня гордыня. Богу каяться я иду к другому батюшке. А к этому я боюсь идти, он как родной получился.
Мне легче, когда не пью. Совесть не тревожит. Нам батюшка православие преподает, мы и сами учимся. Работа и желание не пить. А все эти центры… Чего толку – центры. Сам не хочешь бросить, а родственники тебя заперли в центр... 
Я один из семьи, кто пьет. В Восточном я уже семь лет живу. Жена у меня, я ее сюда привез. Батюшка дом и землю дал. Зайцы, овечки. Когда пью, они дохнут с неуправляемой силой. Десятками помирают зайцы.
Главное, чтобы было желание исправиться».
«Многие за Балакшина до сих пор молятся»
Проповедующий трезвость иерей Сергий Глинских, настоятель Преображенской церкви в Восточном, к приходу которого также относятся верхотурские населенные пункты Кордюково и Дерябино, считает последний одним из самых примечательных мест на севере области. 
– Там на улице не встретишь шатающихся от дурмана. Чистота кругом, – аргументирует священник. Он устраивал в Дерябино молебны об исчезновении с прилавков табака и алкоголя. 
По разбитой дороге едем из Восточного в Дерябино – между ними 11 километров и 20 минут пути. 
Отец Сергий развивает теорию, свидетельствующую, что не стоит село без хозяина. 
– В золотые годы поселка руководителем Предтурского КЛПК был В.А. Балакшин. Огромадный русский мужик! Он мог собрать главных хулиганов поселка и так их пропесочить, что пропадала вся охота хулиганить. Он был способен ездить к чиновникам, сходить к Чернецкому (экс-мэр Екатеринбурга, – прим. «Глобус»). Дороги эти разрушенные еще при нем ставились. Материал людям давал – стройтесь! Многие такие дома построили, я освящал: «ой-ой-ой!». Мой завхоз живет в трехэтажном доме, который поставил его отец. Представляете, как люди жили! – мы проезжаем мимо Чечни. Так в Восточном называют район полуразрушенных домов. Их разморозили в декабре 2002 года, когда на местной котельной случилась авария. Часть «заброшек» разобрали. 
– Здесь мы проводили замечательные соревнования по страйкболу, – отмечает батюшка. И возвращается к фигуре хозяина. 
– Многие за Балакшина до сих пор молятся – помнят! Все о нем добрым словом вспоминают. Начальник поселка был, хозяин. Мог закрутить дело! Нужно, чтобы побольше таких мужей появлялось: мощных, сильных и предприимчивых. Бродит огромное число нищих наемников: «Дайте нам работу!». А не к кому обратиться, – отец Сергий рассказывает, что когда Балакшин ушел на повышение, директора помельче «перегрызлись и завод достался дагестанцам». – Развал пришел… Сюда я впервые приехал в 2005-м – комбинат резали на металлолом. Его сдавали, получали деньги и на Туру – пьянствовать! Когда протрезвели – ужаснулись: работы нет, металла нет… Потом из Москвы пришли «военные», взяли предприятие. Их хоть многие и ругают, но они поистине геройский поступок совершили – тяжелые труды приняли. Предприятие работает, люди деньги получают, дрова в поселке есть. Мы, конечно, молимся за них…
По словам священника, благодаря действиям «военных» летом 2017 года через Туру построили новый мост. 

– Раньше понтон унесет, и мы все отрезаны! – вспоминает Глинских. И показывает рукой направо: – Чайный завод. Этот завод друг монахов построил. Он делал мост через Туру и поставил завод. Тут же полно иван-чая. Нужно развивать традиции русского чая.
Иерей считает, что чай не водка: много не выпьешь.

«Хватит торговать!»

Начальник Дерябинского территориального управления носит фамилию Дерябина. Здесь вообще много Дерябиных и не на слуху Букины - Банных. 

– Я по жизни Дерябина, уже лет 50 как. Я из местных, но вышла замуж за парня со стороны. Но он тоже оказался Дерябин. Судьба у меня такая, – шутливо разводит руками Галина Александровна. 
Она еще со школы интересуется историей и периодически пишет в «Вестник Верхотурского уезда» о тех, кто носит фамилию Дерябины. 
16 октября был юбилей, как она работает «главой Дерябино». 
– 12 лет борюсь с пьянством. Когда пришла работать, то за этим столом можно было сидеть, только схватившись за голову. Работало 33 спиртовых точки. Друг другу продавали. Можно было с утра выйти из дома с «десяткой» и к вечеру напиться до смерти. Пришел к соседу, взяли на «десятку», выпили и дальше пошли, соседскую «десятку» пропивать, – Галина Дерябина вспоминает, как сельская власть, объединившись с милицией, объявила войну спиртоторговле. 
– Когда я пришла, то у меня был авторитарный стиль правления. Потом началась диктатура. Всяким образом боролись. Мы же знаем, кто здесь торгует. Населения-то – 600 человек. Оформляли социальное пособие для малоимущих семей. Приходит тетка или дядька за справкой. А я знаю, что они торгуют. Проводила конкретную профилактическую беседу: «Хватит торговать!». Еще про справку говорила, – показывает кукиш, – вот! Говорила: «У тебя же есть доход, иди и живи!». Они садились и писали мне объяснительные: «Я, такая-то, спиртом не торгую с такого-то числа, а вот моя соседка, знаете ли, торгует. И за день у нее столько народу бывает». Мы за эту соседку брались, – вспоминает Галина Александровна. – Однажды с участковым в одну ночь несколько точек прикрыли.
По Верхотурскому району гуляет легендарная история, как глава Дерябино вместе с полицией при помощи пожарного автомобиля и «ГАЗели» блокировали торговцев спиртом, которые развозили денатурат по точкам. 
Галина Дерябина легенду подтверждает, даже признает, что была пожарная машина, но подробности рассказывать не хочет. 
– Все по канавам раскидали. Даже деньги выбросили, – говорит она. – Это была полицейская операция. Я же не одна с этим всем воевала. Участковый сильно помогал. Жители способствовали – удалось создать добровольную народную дружину. Хотя в понятые и тогда не особо охотно шли… 
По словам начальника Дерябинского территориального управления, спирт в Дерябино и нескольких соседних населенных пунктах можно купить и сейчас. 

– Спирт, если честно, и сейчас можно купить. Есть две коренные точки, которые мы пока победить не можем: вроде поутихнут, а потом опять торговать начинают. Ну, посмотрим, – Галина Дерябина сравнивает борьбу с пьянством с войной против мусора. – Стоит одну бабушку на улице расшевелить, и она расскажет про тех, кто мусорит: когда принес, сколько и даже откуда. Я организовала совет профилактики. У меня на каждой улице есть старший. Народ на сходе граждан избирает достойного человека. Старший отвечает за пожарную безопасность на улице, за порядок-чистоту. У нас есть даже медицинский актив. Приехал передвижной флюорограф – активисты позвонили кому надо и собрались. 
В Дерябино традиционно объявляется конкурс на образцовую усадьбу. Лучшая – самая обустроенная и инициативная улица – получает переходящий кубок. 

– Подарки будут. Тротуар постелить? Выбьем. Фонарь нужен? Повесим. От своих территорий я стараюсь участвовать во всех областных и федеральных программах. Они очень помогают показать людям, что и в малом селе можно жить достойно, – в 2017 году Галина Дерябина участвовала в областном конкурсе «Женщина года». И одержала победу среди госуправленцев. 
– Получила премию в сотню – поставила детскую спортивную площадку. Второй год участвовали в конкурсе «Территория трезвости». Благодарственное письмо получили. За участие поддержат помощью в создании комфортной среды, сделаем площадку для спорта и отдыха, – «поселковая голова» делится планами. 
Она уверенно заявляет, что село в России может развиваться. 
– Красная Салда сдыхает, Красная гора – сдохла. Видимо, от руководителя многое зависит, я не знаю, – разводит она руками. – Но я знаю, что для того, чтобы жить лучше, нужно работать. В 2005-2006 годах здесь все лежало. Но потом потихоньку начали восстанавливать. Технику в лизинг брали… Сейчас местные зарабатывают, как правило, на сельском хозяйстве. 

– В Дерябино даже предприниматели трезвые, – утверждает отец Сергий. 
– У нас нет запойных. На территориях, а к Дерябинскому теруправлению относят девять населенных пунктов, нет ни одного бомжа. На такой маленькой территории – 11-летняя школа. Чем спасли? Приемными семьями – набрали детей из детских домов. Дети должны расти в семьях. Я сама воспитываю нескольких детей. Когда я заступила на работу, у нас было 16 неблагополучных семей, которые стояли на учете в комиссии по делам несовершеннолетних. Сейчас нет ни одной. Может быть, выпивают, по домам. Но никто пьяным на улице не шатается.
– Чтобы в селе был порядок, нужен хозяин? 
– Да. Или хозяйка. 
К теме вернемся.