Вячеслав Зубков стоит на руинах бывшей школы-интерната поселка Ключевой, в котором он жил и учился несколько лет. Сейчас мужчина живет в чужом доме. На жизнь зарабатывает сбором дикоросов и подработкой на лесозаготовках. Зубков мечтает найти сестру и получить положенное по закону жилье в статусе ребенка-сироты.

В школе-интернате Ключевого Зубков провел около семи лет и спустя годы он без труда ориентируется на развалинах, охотно рассказывает где и что находилось. Из его рассказа понятно, что неподалеку от школы стояла кочегарка. Сейчас на ее месте поросший бурьяном пустырь. Мужчина встал у котлована с битым кирпичом и обломками бетонных плит. Говорит, что тут была столовая.
- Там, где плиты лежат, стояла теплица. Длинная такая. Она еще с отоплением была, - рассказывает мужчина, показывая руками в левую часть участка. - Чуть дальше теплицы стояла старая деревянная школа. Там были мастерские. Девочки там шили. Дальше - спортзал. Дальше, по той стороне, спальные корпуса были на первом этаже, на втором - классы. Школу где-то два года назад разобрали. 

Рассказ о жизни мужчина продолжил в ветхом доме №7 по улице Колхозной, который стоит в десятках метров от разрушенного интерната. Зубков говорит, что дом построили в 1938 году, он рассчитан на двух хозяев. Вторая половина дома давно пустует. На углу дома висит ржавеющая табличка с адресом. Штакетник в палисаднике завалился на землю. Крыша обветшала. Местами она покрыта мхом. Когда-то на ней лежал кровельный материал. Со временем он истрепался и обнажил деревянные, давно прогнившие доски. В районе комнаты Вячеслав подлатал крышу. 

В доме одна комната, кухня и сенки. В помещениях - порядок. Обстановку можно назвать спартанской. В комнате стоят две железные кровати с панцирной сеткой. Шкаф, тумбочка. На полу лежат вязанные круглые коврики и ковровая дорожка. На стене висят фотографии, видимо, родных старого хозяина дома. Стены испещрены трещинами. Местами штукатурка отпала и обнажила дранку. 

На кухне пол раскололся на две части. Несколько половиц у печки выпирают вверх. Над печкой крошится потолок. В последний раз его Зубков ремонтировал весной. На кирпичной печи паутиной разбегаются трещины.  
- Дом весь расходится. Печку от стены оторвало. Либо это бревна сели, либо еще что. За кроватью выпали бревна, в комнату вылазят. Зимой стены в углу инеем покрываются. С потолка все бежит, ведра подставляю. На крыше все разъехалось и все гнилое, - говорит Вячеслав Юрьевич. - Дом очень долго топится. Чтобы его затопить, чтобы зимой тепло было, это надо раз три-четыре подкидывать. Приезжали гости из города, часа полтора сидели, даже верхнюю одежду не снимали, потом спросили: “Ты чего, топишь? Какой раз закинул? Говорю: “Вот прогорит и в третий раз закину”. Спросили: “Чего столько много?” Ответил: “Вон какие дыры, это все тянет”.
Поленья лежат ровными рядами в дровянике на улице. Зубков опасается - запасов на зиму не хватит.

В этом доме когда-то жил мужчина. Он часто уезжал на вахту в другой город, боялся, что дом могут растащить, и попросил, чтобы за жильем присмотрели. Сейчас этого человека нет в живых. За хозяина в доме остался Зубков. Семьи у мужчины нет. Вячеслав признается, что он и не задумывается об этом. Он привык жить один. Называет себя волком-одиночкой и признается, что не знает, как это - жить в семье:
- Даже и не знаю - хочется ли мне семью... Над этим даже не задумывался. Я так не жил. Я, наверное, уже привык. Не отшельник, как волк-одиночка. Бывает грустно. Могу сходить в гости к людям, которые меня хорошо принимают, которые меня хорошо знают. Там посижу, чай попью. Поболтаем, поразговариваем о чем-то.

Казенное детство

В Серове 25 января 1981 года в семье Зубковых родился сын. Ребенка назвали Вячеславом. В 1987 году мама мальчика умерла. Ее, как и отца, Вячеслав не помнит. Фотографии родных он тоже не видел. На руках у Вячеслава есть свидетельство о смерти матери. В каком году его отправили в детский дом, Зубков тоже не помнит. События многолетней давности поблекли и многое Вячеславу припоминается с трудом. По словам мужчины, он побывал во многих детских домах и в разговоре путается с городами. Из его рассказа понятно, что в одном из интернатов он познакомился с родной сестрой Светланой. 
- Однажды после обеда за руку привели в какую-то комнату. Воспитательница сказала: “Света, встречай брата”. На тот момент, она, наверно, в классе восьмом была, а мне лет семь было. Не помню, как встреча прошла - я тогда маленький был. Познакомили ну и познакомили, - отмечает мужчина. - Потом меня отправили в какой-то интернат в сторону Екатеринбурга. Не помню, что за город. Помню, постоянно ревел: “Хочу к сестре”, - мне лет восемь уже было тогда, наверное.
Зубков вспоминает, что некоторое время он жил в том интернате, потом его перевели в школу-интернат Ключевого.  
- Вот здесь я до восьмого класса проучился. В 1996 году закончил школу. Детей-сирот увезли в интернат, в Романово. Чтобы меня отправить учиться, моими документами занималась директор интерната Галина Михайловна Куклина. Хотели меня отправить учиться в Каменск-Уральский. Мы туда приехали. У меня какого-то документа не хватало и меня привезли обратно, я стал один жить в интернате. Галина Михайловна стала мои документы подготавливать. Я жил в интернате совсем один. Меня подкармливали бывшие учителя и воспитатели. Потом у Галины Михайловны что-то случилось по-женски. Она легла на операцию. Через некоторое время я узнал, что она умерла. Мне тогда лет 15-16 было, - говорит мужчина. - Я понимаю, что она документами занималась одна и не успела их сделать. Вроде, она все сдала и должна была еще раз ехать, но не успела. Из всех документов у меня был паспорт. В один из дней мне его отдали и сказали: “Ты - свободный человек. Все, иди куда хочешь”. Куда идти? Я с малых лет тут воспитывался, нигде раньше не был. Начал скитаться. Жил в кочегарке, школу в это время уже закрыли, опечатали.

Зубков вспоминает, как он украдкой пролазил в окно котельной. Благо, на улице было лето и стояли теплые дни. Жил юноша случайными заработками - кому дров наколет, кому по хозяйству поможет. Многие рассчитывались с парнем домашней пищей. Еду работнику выдавали в стеклянных банках. 
- Так жил до осени. Пошел в поселок халтурить и встретил Нину Павловну, бывшую воспитательницу из интерната. Она не на нашей группе была, но меня хорошо знала. Она меня увидела и говорит. “Слава, ты что здесь делаешь?” Говорю: “Галина Михайловна умерла, а я никому не нужен”. Удивилась, когда узнала, что живу в котельной. Привела к себе домой, покормила, расспросила. Потом она совместно с мужем решила, что я буду в их доме жить, пока мне 18 не исполнилось, - продолжает говорить мужчина. 
В благодарность за крышу над головой юноша помогал по хозяйству. Занимался дровами. Если замерзала вода в колонке, ходил по воду на ключик.

“Тюрьма была школой жизни”

Однажды к Нине Павловна пришла жительница Ключевого, которая также работала в интернате. Она сказала, что у молодого человека должно быть пособие по потере кормильца. Негласный опекун Зубкова все узнала. В самом деле, в банке накопилась определенная сумма денег. Ее Вячеслав потратил на себя. В основном, на одежду. Через знакомых Зубкова устроили работать грузчиком в Серов, в “Единую службу заказчика”. От работы парню выделили общежитие на Первом разъезде. По словам Вячеслава, соседом по комнате оказался наркоман. Он приводил в “общагу” своих друзей и они варили зелье. Это Зубкова не устроило. Он вернулся обратно, в Ключевой. Устроился работать кочегаром в местной котельной. Приятель разрешил жить в доме своей бабушки. 
- Мне тогда 23 года было. Николай Петрович Бучик, это бывший мэр (глава поселка, - прим. "Глобус"), приходит, мне говорит: “Вот, смотри, ты здесь живешь, работаешь. А почему без прописки? Давай мы тебя пропишем”, - продолжает рассказ Вячеслав.
Прописать Зубкова не удалось - Вячеслав попал в неприятную историю. Его приятель Олег устроил погром в доме у общего знакомого - разбил в доме окна. Мужчина попросил Зубкова сходить с ним пообщаться с потерпевшим. Разговор закончился дракой. 
- Того знакомого тоже Слава звали, я его “тезкой “ называл. Слава рамы заколотил, утеплил матрасами. Договорились, что заявление в полицию писать не будут, а Олег ему деньги выплатит. Вот он первый месяц получил деньги и ничего не отдал. Второй месяц - так же. А потом Олег через кого-то услышал, что Слава хочет заявление в ход все-таки пускать. Вот приятель и пошел на разборки, а меня попросил, чтобы я его поддержал, - уточняет Зубков.
Вячеслав не скрывает, что в тот роковой вечер они с приятелем выпивали. Товарищи собрались, пошли домой к Славе. С собой захватили спиртное. В гостях уселись за столом. Общение шло спокойно. 
- Я разговор не стал поднимать. Подумал - посидим, выпьем да уйдем. А у него (Олега), видать, настроения не было. Видать, "поддал" и кровь заиграла. Он говорит: “Ты на меня собрался заявление писать что ли?” Слава отнекивался. Олег, как сидел за столом, так не вставая со стула взял и ударил Славу. Тот вскочил и у них началась потасовка. А вот что я влез - сам не знаю. Я тоже соскочил, мы его отпинали так, что он когда упал дышать перестал. Мы испугались. Начали ему дыхание делать. Все, задышал. Я говорю: “Олег, все, хватит. Надо завязывать. До добра не доведет”. Разошлись по домам, - уверяет рассказчик.
На следующий день после драки Зубков вышел на работу. К нему пришел Олег и сказал, что избитый мужчина умер. От такой новости Вячеслав опешил и они решили на пару с другом бежать. По словам Зубкова, его приятеля поймали первым, затем задержали Вячеслава. Все это произошло весной 2004 года. За смертельное избиение мужчины Зубкову дали 10 лет. 
- Сел по статье - нанесение тяжких телесных, повлекших смерть по неосторожности. Я один отбывал. Олег по делу свидетелем пошел. Я сам обалдел, как это все произошло, - говорит Зубков.
Наказание мужчина отбывал в Невьянске и Тавде. На свободу вышел в 2014 году.

Вячеслав в колонии работал в столовой, занимался спортом, качал фигуру.
- Тюрьма была школой жизни. Что-то отняла, что-то дала. Когда меня посадили, мне было 23 года. Вышел в 33 года. Такую часть жизни потерял... Смотрю на ребят, с которыми раньше общался, они уже со своими детьми ходят. У кого-то по два ребенка, - говорит мужчина. 
Зубкова на воле ждала девушка. С ней он познакомился в интернете. 
- Она работала в клубе ночном стриптизершей. Я на нее “запал”. Увидел, что девочка красивая, фигура классная. Начал переписываться. Рассказал, что сижу в тюрьме. Это ее не напугало. Она меня младше года на три была, у нее маленький ребенок был. Она меня на машине встречала, когда я освобождался. Купила мне кучу новых вещей, - уточняет собеседник.

Новая жизнь

С новой знакомой Вячеслав прожил полтора месяца. Как признается мужчина, она запрещала приходить к ней работу. Боялась ревности и скандалов, если клиент позволял себе засунуть деньги за лямки белья. Однажды он разругался со своей пассией и уехал жить в Ключевой. На время его пустила к себе пожить многодетная семейная пара. Потом узнали, что у местного жителя пустует дом по улице Колхозной и Вячеслав может в нем жить. В нем мужчина живет по сей день. 

Зубков говорит, что пока нигде не работает. Его взяли в бригаду, которая занимается лесом:  
-  Меня всегда они берут, знают мое состояние. Я в лесу работаю толкачом - когда деревья подпиливают, я толкаю куда надо чтобы падали. 
Летом Вячеслав Юрьевич зарабатывает на жизнь сбором грибов, осенью - ягод. В прошлом году он так накопил на велосипед. В этом году на своем “железном коне” мужчина уезжал в только ему ведомые места за лисичками. С собой брал трехведерную пайву и пару ведер. С урожаем выходил на автомобильную дорогу и там торговал грибами. Говорит, прибыльное дело. Еще одно увлечение Зубкова - рыбалка. С удочкой он ходит на местный Замарайский пруд. 
- Весной по интернету скинули, что в центре Серова рыба дохлая по реке плывет. (Об этой истории “Глобус” рассказывал в середине апреля. Мертвую рыбу в Какве обнаружили местные рыбаки, - прим. "Глобус"). Где-то в апреле пошел у нас порыбачить. Знал, что еще рано, что не будет клевать, но аж “горело”, хотелось с удочкой постоять. Пришел, сел. Приехала “Нива”, вышли два парня, походили, посмотрели. Один ко мне спустился, заговорил: “Клюет или нет? А рыбы мертвой много?” Я удивился - как так, мертвая рыба? Он сказал: “Мы думаем, что мор рыбы идет с Замарайки”. Ушли дальше берег осматривать. Я дня через два пошел еще рыбачить. Вспомнил тот разговор. Только к берегу подхожу, смотрю - большой лещ лежит. Дальше - щурогайка дохлая. Пошел по речке и давай на берег здоровых мертвых лещей выкидывать. Потом щуку килограммов на 6-7 вытащил, вторую - чуть-чуть поменьше, - говорит рыбак. - Я был в полусапожках. Что смог достать, то и вытащил. К воде подходишь и видишь, что подальше в реке еще рыба лежит. А сколько ее вниз по речке унесло? Похоже, от нас в Какву рыба и плыла. Потом наши парни на квадроциклах приехали. Позвонили Коле Машкину (арендатор Замарайского пруда, - прим. “Глобус”). Он сказал: "Ребята, я знаю, это какая-то утечка. Я уже туда ездил”. Рыба дохлая так и осталась лежать на берегу. Ее вороны за несколько дней растаскали. 
Зубков говорит, что сейчас рыба в пруду встречается. Он сам выпустил в пруд маленьких щурят, которых поймал в другом месте. Наденется, что они разведутся. 

Поиск сестры

Зубков мечтает найти сестру, с которой виделся в далеком детстве, восстановить статус сироты и получить нормальное жилье.  
- Пытался сам восстановить статус сироты. Обращался в прокуратуру, в администрацию города. Был на личном приеме у Сизикова (мэр Серова Василий Сизиков, - прим. “Глобус”). Меня расспросили. Сизиков сказал: “Надо парню помочь”, - говорит житель Ключевого. 
В каком году это было, мужчина не помнит. На руках у него есть список документов, которые ему рекомендовали собрать. Признается, что до конца так все и не собрал. Говорит, что он со своим вопросом обращался в Серовскую городскую прокуратуру: 
- Ездили, но мне там девушки сказали в прокуратуре: “А до 23 лет вы где были?” А до 23 лет практически я бродяжничал. Мне в то время никто не мог подсказать и помочь.
По словам Вячеслава Юрьевича, он пытался найти старшую сестру, но безуспешно.
- Говорят, она где-то в Серове жила. По мужу, вроде, Ворошиловой стала. Мне пытался помочь найти наш местный житель. Сказал, что искали, но не нашли, - уверяет мужчина.

“Такая у него судьба”

В интернате учителем музыки и воспитателем работала Светлана Бачина. Сейчас женщина - руководит территориальным отделом администрации в Ключевом. Светлана Петровна рассказала, что она знает историю Вячеслава, она помогала мужчине с восстановлением статуса сироты. Говорит, что так ничего не получилось.
- Мы ходили с ним в прокуратуру, писали заявления. Все обошли. Куда только не обращались - к волонтерам, в соцпомощь. Ему предложили ехать жить в Серовский совхоз. Ему там дадут жилье, работу. Он отказался, хочет жить здесь. Ходили в прокуратуру, чтобы восстановить статус сироты. Говорят, что истек статус сироты, ему уже исполнилось 40 лет. Если мы обратимся в суд, то ничего не добьемся, это будет только волокита бумажная. Чем могла, тем помогла. Такая у него судьба, - отмечает Светлана Бачина.
Женщина уточняет, что у мужчины до сих пор не восстановлены некоторые документы.
- Поднимали все архивы. У него потерялась медицинская карта, не смогли найти. Не знаю точно - из какого интерната он к нам поступил в Ключевой. Архивов нет, никаких документов нет. Где-то он недалеко был. В городском архиве его документов нет. Куда еще обратиться за помощью - не знаю. До меня старостой в поселке был Николай Петрович Бучик. Он Славе помог восстановить справку из тюрьмы, которую он потерял, СНИЛС помог восстановить, - перечисляет Светлана Петровна.
Светлана Бачина говорит, что давала Зубкову адрес его сестры, это было год назад. По словам женщины, он раз приехал к указанному дому, никого не застал и больше попыток не делал.

В Управлении соцполитики Серова отмечают, что Зубков к ним приходил два года назад. Ему рассказали, что нужно сделать. 
- Два года назад к этой теме возвращались. В органах опеки нет сведений, что этот ребенок является ребенком-сиротой. В журнале нет сведений о нем. У него есть сведение о том, что мама умерла. А со стороны отца, что он не занимался воспитанием ребенка, - нет. Мужчине все рассказали, все объяснили. Если ему интересно узнать про сестру - это не проблема. По ней сведения есть, - уточнила начальник Управления соцполитики Ольга Сафонова.
Ольга Леонидовна рассказала, что с вопросами по подтверждению статуса ребенка-сироты люди часто к ним обращаются. Был случай, когда обратился 51-летний житель города.
- Приходит, например, Иванов Иван Иванович. Говорит дату рождения. Мы открываем журнал. Там написано, что 45 лет назад он внесен в журнал потому, что … Дальше идет, к примеру, мама умерла и так далее, а папы нет - мама была одиночкой. Начинаем поднимать дела. Раньше был Серовский детский-дом и Ключевская школа-интернат. Еще в 90-х годах архив школы-интерната Ключевой не сохранился. Почему мы и ориентируемся на журналы - в них всегда четкая информация тех лет, - уточнила Ольга Леонидовна. - У нас статус ребенок-сирота на момент 18-летия исчисляется в законодательстве. Если к 18 годам не было родителей - все, ребенок - сирота, либо оставшийся без попечения родителей. А если папа появился, когда ребенку лет 15 было, статус не подтверждается. То, что ребенок был какое-то время в интернате - это ничего не значит. У нас в то время интернаты работали и для детей-сирот, и для детей из семей. 
Ольга Сафонова отметила, что Вячеславу надо уточнять, где находится его отец. А имеющуюся информацию о сестре ему готовы подсказать в Управлении соцполитики города. Такая информация предоставляется только родственникам.