“Это наша история, какой бы она ни была”. Игорь Фомичев выпустил дополненное издание книги о политических репрессиях в Надеждинске

Историк-краевед, заведующий историческим отделом Верхотурского государственного историко-архитектурного музея-заповедника Игорь Фомичев выпустил в свет дополненное издание книги о политических репрессиях в нашем городе - “Политические репрессии в городе Надеждинске. 1918 - 1952 гг.”. Официальной презентации книги еще не было, знакомим вас с трудом историка со страниц “Глобуса”.

Первое издание книги вышло в свет 9 лет назад, в 2012 году, когда в стране был объявлен Год истории. 
- Эта тема привлекает внимание не потому, что она какая-то необычная или сверхъестественная, а потому что это наше прошлое, это наша история, какой бы она ни была. Это история нашей страны, и, думаю, люди должны ее знать. Тем более, те люди, которые живут в нашем городе, - говорит Игорь Алексеевич. 
Автор рассказал о тех моментах, которых не было в первом издании, но которые читатель сможет найти в новой книге.

Кто принял решение о взрыве собора в Надеждинске?

В книге опубликованы новые данные, касающиеся обстоятельств взрыва Спасо-Преображенского собора. Храм был снесен в 1931 году. 
- В свое время среди краеведов были дебаты по поводу того, кто же взорвал нашу церковь и кто отдал такое распоряжение. Я поддерживал группу тех людей, которые считали, что это сделали по указанию сверху. Да, отправной точкой был взрыв храма Христа Спасителя в Москве, но решения все же принимались на местах, - говорит Фомичев. - В нашем архиве я нашел документ, который говорит, что церковь была уничтожена по распоряжению председателя Надеждинского совета. Первоначально этого делать не хотели. Когда церковь закрыли, предполагалось, что колокольню уберут и в здании будет техникум. Но этот проект оказался невыполнимым. Дело в том, что на начало 30-х годов приходится старт реконструкции Надеждинского сталерельсового завода. Областные власти были согласны на переоборудование здания под светское учреждение, но за счет местного бюджета. А местный бюджет такие средства выделить не мог. Церковь решили разобрать и использовать материалы для строительства некоторых зданий. 

Стены дома №1 по Площади металлургов частично построены из кирпича Спасо-Преображенского собора. 
- Я знаю это со слов человека, который непосредственно принимал участие в строительстве. Был такой хороший человек - Исаев. Когда-то он учился с Анатолием Ивановичем, двоюродным братом Анатолия Константиновича Серова. Они учились в так называемой фабрично-заводской школе. Там готовили металлургов и механиков. Он учился на механическом факультете. Исаев подтвердил, что после того, как храм взорвали, наиболее добротный материал подобрали, почистили и еще раз решили использовать, - рассказывает Игорь Алексеевич.
Из “соборного” кирпича были построены и первые полтора этажа дома №4 по улице Февральской Революции.
- Изначально планировалось построить даже не жилой дом, а что-то типа ремесленного училища, - отмечает автор книги. - Но оно так и не было построено. Во-первых, не хватило ни сил, ни средств. Во-вторых, всегда был насущный вопрос с жильем. Эти дома по Февральской Революции были предназначены далеко не для простых советских служащих. Строить их начали в начале 30-х годов, а закончили - перед 40-ми годами, в начале 40-х. Затянулось строительство как раз из-за того, что думали - учебное заведение это будет или жилой дом. 
В книге Игорь Алексеевич приводит выдержку из протокола заседания Надеждинского совета, где речь идет о том, что церковь будет ликвидирована, а материал будет использован на городское строительство. Это заседание состоялось 8 июня 1931 года.
- Я наконец-то поставил точку в споре - "наши" или "не наши" приняли это решение (взорвать храм, - прим. "Глобус"). Оказалось - наши, - говорит Фомичев. - Казалось бы, исходили из благих целей - храм был закрыт, его было нельзя переоборудовать. Другой вопрос - надо ли было его взрывать и уничтожать до основания? Те остатки, которые мы сейчас видим, еще долго будут нам напоминать об этих событиях.

Фотографии руин взорванного храма Фомичев разместил на обратной стороне обложки книги - как символ политических репрессий в нашем городе. 
Алексей Игоревич отмечает, что вовсе не случайно именно на руинах, рядом с поклонным крестом, был установлен памятник жертвам политических репрессий. Хотя изначально обсуждался вариант с городским кладбищем.
- Если говорить о месте расположения такого памятника, оно должно символизировать явление, - говорит Игорь Фомичев. - Спасибо батюшке, отцу Сергию Козлову, что он это дело начал. Изначально речь шла о строительстве в этом месте часовни, но не задалось. Но место нужно было как-то отметить. Потом к вопросу подключились отдельно взятые представители депутатского корпуса города - Александр Николаевич Якимов, человек активный, уроженец этого города. Мы переговорили с батюшкой. Спросили, не против ли он, что мемориал будет расширен и передан впоследствии на баланс города? Что, собственно, в итоге и произошло. Сейчас это считается мемориальным комплексом жертвам политических репрессий. 

По словам историка, на памятнике планировали разместить информацию - сколько человек подверглось репрессиям в городе, сколько из них расстреляно, сколько попало в лагеря. Фомичев надеется, что к этому вопросу в будущем еще вернутся.
- Понятно, что этих людей становится все меньше и меньше. Но мы - живые, мы - не забываем, - говорит Игорь Алексеевич. - Надеюсь, что это будет доведено до ума. Но, думаю, что без представителей местного бизнеса не обойтись. Потому что за счет бюджета это будет сделать сложно, на такие вещи строка в бюджете просто отсутствует.

Новые территории

В новое издание вошел рассказ о людях из тех территорий, которых в первом варианте книги не было, но которые являются частью Серова.
- Добавил ряд населенных пунктов, о которых ранее не мог подумать, что они входят в городскую черту муниципалитета, когда он еще так назывался. Например, Черноярка, Нижняя Пристань, новоколинское Углежжение - эти территории, как выяснилось, нанесены на карту нашего муниципалитета, - говорит историк. - Добавил этих людей в список. Считаю, что это жители нашего города. Возможно, не все из них попали сюда по доброй воле, но… Эти территории, кто бы и что не говорил, присоединены к городу, входят в городскую черту. И это отражено на карте. Раньше я не обратил на это внимание. Меня еще тогда спрашивали - почему? Пообещал исправиться. И сейчас исправился - привел в книге эти материалы. 

Новые имена

В переизданной книге добавились фамилии уроженцев Надеждинска, которые подверглись репрессиям, находясь уже на других территориях. Их имена Игорю Фомичеву удалось отыскать в архиве.
- Еще у меня добавились фамилии председателей исполкома. Некоторые из них тоже подверглись репрессиям, - отмечает Игорь Алексеевич. - Но не все они на момент ареста работали у нас. Тем не менее, о них тоже нужно было сказать. Потому что они были уроженцами нашего города, это - наши люди: они здесь родились, какое-то время жили. Потом уехали. 
Всего в Надеждинске и поселках, входящих в городскую черту, с 1926 по 1952 годы по политическим мотивам незаконно был осужден 1951 человек. В их число входят уроженцы города, которых репрессии застали на других территориях. 863 человека из них были расстреляны. Остальных приговорили к различным срокам заключения в ГУЛАГе. Непосредственно в Надеждинске репрессиям подверглись 1200 человек, 578 из которых были расстреляны. Списки репрессированных по территориям, входящим в городскую черту, также приведены в книге Игоря Фомичева. По сравнению с изданием 2012 года - данные скорректированы.
За точку отсчета взят 1926 год, потому что в этом году начал действовать Уголовный кодекс РСФСР, в котором была закреплена знаменитая “политическая” статья №58. Ее текст Игорь Алексеевич также приводит в книге.

Новые документы

Дополнилось и приложение переизданного труда, в котором опубликованы документы, связанные с репрессиями в Надеждинске.  
- Речь в них идет о некоторых известных людях, которые когда-то у нас жили, но были репрессированы за пределами города. Это - не уроженцы нашего города, но причастные к нему люди, - отмечает историк. - Если говорить о большевиках с дооктябрьским стажем, тех, кто стоял у истоков образования ячейки, то одни из них - Аркадий Алексеевич Тягунов, Сергиенокова Ольга Ивановна (одна из руководителей музея). Несколько таких фамилий приведено с краткой биографией.
В книге можно найти списки надеждинцев, осужденных по политической 58-й статье. Но репрессии - это не только 58-я статья. Например, спецпереселенцы не обязательно осуждались по 58-й статье. 
- Спецпереселенцы - люди, которых насильственно переселили со своей территории, изъяли имущество. Спецпереселенцев и к нам привозили, и от нас переселяли людей. Если брать реку Сосьву, то на ней, наверное, нет ни одного населенного пункта, где бы не проходили процессы раскулачивания. Этих людей отсюда тоже выселяли, - рассказывает историк-краевед. 
Если жителей европейской части страны, юга ссылали на Урал, то уральцев ссылали еще дальше - либо в Сибирь, либо в Архангельскую область, либо на север Казахстана. 
- Во-первых, их выселяли подальше в суровый край. Во-вторых, поближе к стройкам. Нужны были рабочие руки, бесплатный труд - не лозунгами же одними развивалось наше государство, - говорит Игорь Фомичев.

Колония в поселке Энергетиков и строительство ГРЭС

По этой же причине - бесплатная рабочая сила - в будущем поселке Энергетиков была организована колония №17. Появилась она в конце 30-х годов, в связи с будущим строительством ГРЭС.
- Нужна была электроэнергия для всего северного куста и для нашего реконструируемого предприятия. Напряжения катастрофически не хватало, - говорит Игорь Фомичев. 
Из-за нехватки электроэнергии, по словам историка-краеведа, в городе так и не запустили трамвай.
- У нас была улица Трамвайная, которую позже переименовали в Заславского. Еще в 1913 году хотели запустить трамвай, но началась Первая мировая война и было уже не до трамваев. Когда в 30-х годах началась массовая реконструкция, опять возник этот вопрос. Но, если рельсы и шпалы город мог сделать за свой счет, то напряжения не хватало. Если бы подключили еще и трамвайную линию, завод бы вообще просел, - отмечает Игорь Алексеевич. 

С историей строительства электростанции перекликается история наименования еще одной улицы в Серове. Речь идет о Набережной пруда. 
- У нас иногда лошадь бежит позади телеги. По первоначальному проекту хотели сделать искусственный пруд и поставить электростанцию, - рассказывает Игорь Алексеевич. - Планировали завести на эту территорию русло Каквы. Проект осуществлять начали, даже название улицы появилось, домов, правда, там еще не было. Но проект оказался очень дорогостоящим и от него отказались. Неоднократно из Москвы приезжала комиссия. Было решено строить станцию там, где она сейчас находится - это было менее затратно и более эффективно с точки зрения водоема, потому что искусственный водоем не давал необходимого количества воды. 
Понимая, что предстоит огромный объем работ, особенно земляных, открыли колонию №17. Она, по словам историка, находилась на территории, где располагался Энерголесокомбинат. 
- Колония была разделена на две части - для мужчин и женщин. В годы войны заключенных использовали на заводе. В книге есть одна москвичка. В 1942 году была осуждена, попала в Серов, работала на металлургическом заводе, - отмечает автор исторического труда. 
После освобождения из колонии некоторые сидельцы, которым некуда было податься, оставались в поселке Энергетиков.

Без права голоса

Еще один вид репрессий, которым в начале прошлого столетия подвергали неугодное властям - по политическим мотивам - население - лишения права голоса на выборах. В книге можно найти список лиц, лишенных избирательных прав. 
- Это местные жители, которые, как правило, до 1918 года работали в правоохранительных органах или имели отношение к царской армии. Либо зажиточные собственники, проживающие в сельской местности. Или люди, которые скомпрометировали себя, работая при “белой” администрации, - говорит Игорь Фомичев. - В годы политических репрессий стали припоминать - где ты был в годы революции? А в 20-х годах на заводе были те, кто воевал за белую армию, за красную. Если ты не принимал участия в массовых казнях, то это было нормально. Все понимали, что каждый воевал за свою Россию. Но все это буквально с ног на голову перевернулось, когда начались политические репрессии. Этих людей уже причислили, к так называемой, “пятой колонне”, к врагам народа. А раз это враги народа - вот вам, получайте.

Враг народа Кабаков и переименование города

В книге приводится текст постановления Пленума городского Совета от 29 мая 1937 года “О враге народа Кабакове”, имя которого носил наш город.
- Любопытный момент. Одно дело, что люди говорили до того, как Кабаков стал врагом народа. И совсем другое, когда он стал врагом народа, - рассказывает Игорь Алексеевич. - Кабаков был арестован в 1937 году. Причем, он сам пришел на беседу к начальнику управления НКВД по Свердловской области, а из кабинета уже не вышел. Были арестованы несколько его замов. Но город носил его имя. Тогда председателем исполкома был Козырьков. У нас собрался пленум, люди начали клеймить Кабакова, хотя несколько лет назад они говорили противоположные вещи - это веяние времени.  
Тогда и появилось название города - Североуральск. На пленуме было решено переименовать Кабаковск в Североуральск. Но название не прижилось. А нашему городу вернули первоначальное имя - Надеждинск. Произошло это 22 июля 1937 года, когда соответствующее постановление выпустил Президиум ЦИК СССР.

“Вы подписываете, мы не трогаем вашу семью”

В книге есть небольшое эссе, посвященное СМИ - “Городская пресса в 1937-1938 годах”. В нем рассказывается, как газеты подключились к работе по разоблачению “врагов народа”.
- В наших газетах можно было прочесть любопытные вещи, когда поддерживали действия суда, правительства, руководства СССР - по отношению к нашим первым известным маршалам, например, к Тухачевскому. Удивляешься, люди такие вещи говорили - откуда и что бралось? Люди наивно верили, что все наши несчастья на производстве - дело рук врагов народа. А репрессии коснулись и нашего производства. 
Говоря о репрессиях на заводе, Игорь Алексеевич вновь возвращается к имени Кабакова:
- У нас были политические процессы, которые вели как наши следователи, так и сотрудники из Управления НКВД. Из Управления приезжали с одной лишь задачей - найти компромат на Кабакова. И чем больше было компромата, тем больше разрастался ком небылиц, связанных с "заговорами". Было арестовано очень много инженеров, половина была расстреляна, именно из-за того, что был Кабаков. Уголовная ответственность начиналась с 12 лет. Иногда читаешь и удивляешься, как здравомыслящие люди могли подписать такую ерунду. Но подписывали, а ведь не всех били. Оказывается, все очень просто. На людей влияли через семью. Пытались сподвигнуть на сделку - вы подписываете, мы не трогаем вашу семью. 
Историк отмечает, что несмотря на “сделку”, семьям “врагов народа” доставалось сполна. Фомичев вспоминает про АЛЖИР - Акмолинский лагерь жен изменников Родины. Детей же попросту отправляли в интернаты.
- Люди, которые подписывали эти небылицы, пытались спасти не себя, а семью. Или подписывали по наивности, как, например, Неворотова - самый молодой человек из Свердловской области, занесенный на обелиск на Московском тракте (Мемориал жертвам политических репрессий на 12-километре). Она была ученицей 10 класса школы №22. К нам Неворотовы приехали из Харбина в 1935 году. Тогда арестовывали людей, которые имели не очень хорошее прошлое для сегодняшнего момента. Дочери говорили: “Вы подпишите, вы сознаетесь в том, что ваша мама - агент японской разведки, а вы ей помогали, тогда ничего не будет”. Наивная 16-летняя девочка, которая никогда в подобной ситуации не была, подписала все бумаги, тем самым подписав смертный приговор и матери, и себе. А следователи, которые вели это дело, рапортовали о разоблачении шпионской сети на территории Надеждинска, - рассказывает Игорь Алексеевич. - Разные способы были, кого-то, действительно, били.
Но были и люди, которые ни в чем не сознавались, не поддаваясь никакому давлению. Как, например, директор школы №16 Иван Сидорович Марцюк. 
- Его арестовали в 1937 году, период следствия выпал на 1938 год. Марцюк ни в чем не сознавался, что только с ним не делали. А там уже и Ежова (Николай Ежов, генеральный комиссар госбезопасности - прим. “Глобус”) обвинили во вредительстве. Те следователи, которые работали с Марцюком, тоже были арестованы. Пришли новые следователи и за недостаточностью улик Марцюк был освобожден, - Фомичев рассказывает один из исторических фактов.
Еще одной возможностью избежать репрессий, которой пользовались в те годы люди, было… письмо Лаврентию Берии, наркому внутренних дел СССР.
- Были люди, которые писали Берии. Это имело колоссальный эффект. Какой следователь мог спрятать письмо, написанное Берии? Если бы он это сделал, его бы просто стерли в порошок. Был страх. Письмо Берии реально работало, но не всегда. По крайней мере, пока письмо не дошло, с подследственным не работали - ждали, что придет из Москвы. А вдруг Берия распорядится освободить? Такие вещи у нас тоже были, но таких смельчаков были единицы. Это были либо одинокие люди, либо люди, взрослые дети которых давно жили в другом месте, - отмечает автор исторического труда.

Расстрелы по 58-й “политической” и вопросы патриотизма

Существуют легенды, что в Надеждинске проходили расстрелы людей, арестованных по “политической” 58-й статье Уголовного кодекса РСФСР 1926 года. 
- Это - неправда, - категоричен Игорь Фомичев. - Такие вещи проводили скрытно. И территория, где это происходило, была подавляющему большинству незнакома. Даже я в 80-х годах, когда уже была перестройка, не мог знать, что у нас есть свое Бутово - на 12-м километре Московского тракта. Об этом мало кто знал, а когда по документам начали проводить раскопки, господи, сколько там было людей поднято... В структуре Управления по Свердловской области было одно такое место. 
На 12-м километре Московского тракта под Екатеринбургом было место захоронения людей, расстрелянных органами в 30-х годах. В середине 90-х годов прошлого века на этом месте был воздвигнут мемориальный комплекс.

“Я поставил точку и больше к этой теме я не возвращаюсь”

На обложке книги “Политические репрессии в городе Надеждинске. 1918 - 1952 гг.” напечатана обложка архивно-следственного дела одного из жителей Надеждинска. Фамилию человека, в отношении которого заведено это дело, прочитать трудно, автор книги тоже не хочет ее называть.
- Сегодня все эти архивно-следственные дела хранятся в архиве административных органов Свердловской области, что в Екатеринбурге. С ними можно поработать. Но... 75 лет - срок гостайны. У меня здесь есть и 50-е годы. Когда мы работали, этот закон уже имел силу, но на него архивисты не ссылались. Но потом стали происходить “нехорошие вещи”. Опять заговорили о гостайне и стали выдавать документы, согласно 75-летнему сроку. Я успел поработать в хорошие времена, - отмечает автор книги. 
Игорь Фомичев говорит, что не случайно выбрал временные рамки для книги. Начал с 1918 года, потому что репрессии были и во время гражданской войны, до появления 58-й статьи. 
- Почему закончил 1952 годом? Потому что в этом году было последнее дело человека из Надеждинска, который получил срок в 25 лет. Впоследствии у нас таких репрессий по 58-й статье не было, - отмечает Игорь Алексеевич. - Я подвел итог. С этой темой я работал 12 лет. Эта книга - итог моей работы по теме - Надеждинск в годы политических репрессий. Я поставил точку и больше к этой теме не возвращаюсь. Все, что я мог, нашел, посмотрел, опубликовал. Я задумал эту книгу, чтобы еще раз показать нашим гражданам, горожанам, что у нас было в эти времена, что эта беда не обошла и наш город.
О месте и времени проведения презентации книги мы сообщим дополнительно.