«Черный беркут» снимается с утеса?..

Из 56-й колонии вывезли 60 осужденных. Жители Полуночного и Лозьвинского переживают, что вместе с колонией умрут и поселки: «Не могут 200 охранников сторожить 12 заключенных...»

Дмитрий Халяпин и Ольга Вековшинина, члены свердловской Общественной наблюдательной комиссии по соблюдению прав человека в местах принудительного содержания, в минувшую пятницу, 1 июня, нанесли визит в колонию №56 специального особо строгого режима ГУФСИН по Свердловской области. В советское время это была единственная колония, в которой отбывали наказание преступники, приговоренные к исключительной мере наказания, которым расстрел был заменен 20-летним заключением в колонии особого (самого жесткого в СССР) режима. С появлением пожизненного наказания в колонии открыли дополнительный корпус.

Это легендарная колония известна под названием «Черный беркут». Недавно из «Беркута» этапировали 60 заключенных. Их увезли в Хабаровский край, где начала работу новая колония для пожизненно осужденных «Снежинка». Этапами в поселок Эльбан со всей России доставляют осужденных на пожизненное заключение: кого из «Черного беркута», кого из «Полярной совы», кого из «Черного дельфина» – новенькая «Снежинка», отстроенная в форме звезды с шестью лучами, готова вместить почти 400 заключенных.  
Дмитрий Анатольевич говорит, что после этапа в «Черном беркуте» осталось 12 осужденных, у которых скоро заканчивается срок отбытия наказания. Они выйдут на волю.
– Не могут 200 охранников сторожить 12 заключенных, – говорит Халяпин.

О причинах «большого этапа» официально говорят неохотно. Неофициально местные отмечают, что причиной вывоза людей из колонии является отсутствие в «Черном беркуте» канализации. Зона стоит на скалистом утесе. Осужденные не смогут сделать подкоп и совершить побег. Лишенные канализации осужденные завалили суды исками и выиграли, говорят, миллионов 15 в качестве возмещения...
Жители поселков Полуночное и Лозьвинский, чье существование во многом зависит от жизнедеятельности колонии, переживают, что «Черный беркут» могут закрыть или законсервировать, что негативно скажется на уровне жизни людей.

В первом часу дня Наталья бредет вдоль забора запретной зоны колонии, обнесенного «колючкой», ведя под руку дочку Полину – младшую школьницу. Наталья ходила кормить мужа обедом. Сейчас мама с дочкой возвращаются домой...
– Люди боятся потерять работу. Если закроют колонию, то мы последнего лишимся. Здесь все на колонию завязано. Половина покупателей в местном магазине – сотрудники колонии и те, кто приезжает на зону по делам. Магазин закроется, кормить только жителей Лозьвинского им будет невыгодно, – переживает Наталья. – Автобус прекратит ходить. 
Она переехала в Лозьвинский лет восемь назад из поселка Шипичное, где закрыли зону.

– Тот поселок умер. Сейчас туда приезжают чисто за ягодами и отдыхом на природе. С Лозьвинским будет такая же история, – Наталья говорит, что про будущее поселка официально не говорят ни власти, ни сотрудники ГУФСИНа.
11-летняя Полина учится в Полуночном. В соседний поселок девочку, как и еще девятерых лозьвинских школьников, каждый день отвозят на транспорте. 
– Возможное закрытие «Беркута» отразится и на Полуночном. Там живет едва ли не большая часть сотрудников 56-й колонии. Вся поселковая интеллигенция разъедется, – отмечает общественный наблюдатель Дмитрий Халяпин.


Владимир, живущий сейчас в Лозьвинском, родился в Кургане. Потом родители, работавшие в системе исполнения наказаний, переехали на Северный Урал.
– Говорят, что ИК закрывать будут. Совсем плохо, – переживает Владимир. – С транспортом проблема возникнет. Хорошо, если два рейса в сутки пускать будут.
Сейчас автобус из Ивделя ходит в Лозьвинский пять раз в сутки.
Владимир говорит, что в Лозьвинском сейчас постоянно живет человек 70. В их числе – начальник «Черного беркута» Субхан Дадашов. Его домик стоит на самом въезде в поселок, в нескольких десятков метров от «вольного штаба» колонии.
Многие в поселке, как признается Владимир, ждут выделения квартир по программе переселения из ветхого и аварийного жилья. Другого, говорят местные, в поселке не очень много. Саша, пенсионер уголовно-исполнительной системы, после службы остался в Лозьвинском. Живет здесь с 1991 года. 

– Закроют зону, так ничего хорошего не будет. Водокачки не будет, воду придется возить. Дороги никто чистить не будет, – 1 июня Саша колет дрова. Говорит, что «нужно готовиться к зиме». Над нами пролетает снег. – При советах сидело больше 300 человек со всего Союза. А когда пошел развал, то многих выслали сидеть на Родину. Многие освободились и уехали домой. 
В День защиты детей из «Черного беркута» освободилось двое осужденных, «отмотавших» за решеткой 25 лет. Оба характеризуются положительно. Первый поедет в Пермский край. Говорят, что там его ждет сын. Второй отправится под Североуральск. Во время отсидки этот осужденный познакомился с женщиной по имени Лариса, которая живет в шахтерском поселке. Она должна была приехать к воротам колонии, чтобы встретить освободившегося осужденного. Но не приехала.
– Я сам попросил ее не приезжать. Не надо ей всего этого видеть, – говорит мужчина.
Интересно, есть ли у них будущее?..