“20 рентген набираешь и свободен”. Ликвидатор последствий аварий на Чернобыльской АЭС рассказывает о событиях 1986 года

“В полк пришла колонна военных автомобилей. Всех погрузили и отвезли к водохранилищу. Переправили на пароме, пересадили в другую колонну и повезли в Чернобыль. Вымерший город. Нет никого. Даже собак. Мне не по себе было. Поселили в каком-то интернате – воды нет, туалеты забиты, все пропахло йодом. Туалет на улице – ямку выкопали, деревянную будочку поставили. Спали на полу, на тюфяках. Грязь. Мы сами прибирались”, - вспоминает Рашит Аглиуллин.

Рашит Газизович попал в Чернобыль осенью 1986 года. В 1986 году Рашит жил в поселке Энергетиков. В мае, после  взрыва на Чернобыльской АЭС, мужчине пришла повестка из местного военного комиссариата – нужно было пройти медицинскую комиссию.
В это время Аглиуллину было уже 30 лет. Срочную службу в рядах вооруженных сил СССР он к тому времени прошел - служил на Семипалатинском ядерном полигоне.
- Мне знакомые на полном серьезе предлагали  сделать справочку, чтобы я не поехал. Но я был коммунистом. Если я не поеду, тогда кто? - вспоминает мужчина. - Я понимал, что ждет в Чернобыле. Я же отслужил в Семипалатинске. Может, живой еще, потому что там маленькую дозу получил. Был выброс и я под него попал. Командный пункт уезжал - все на УАЗики прыгнули и укатили. А мы, солдатня, чего... В Семипалатинске я служил водопроводчиком. Там водопровод и вентиляцию надо было проводить. Шахтеры копали, а мы оборудовали. 
Согласно архивной справке от 2009 года, Рашит Газизович служил в войсковой части, входящей в перечень дислоцировавшихся на Семипалатинском ядерном полигоне в период проведения испытаний ядерного оружия.
В 1986 году у Рашита была супруга и сын (после возвращения Аглиуллина из зоны катастрофы у супругов родился еще один ребенок).
Медкомиссию прошел.
- Все устаканилось. Думаю – не призовут. По профессии я – химик-разведчик, - отмечает Рашит Газизович. - Но осенью приходит повестка – явиться к военкомату с рюкзаком. Нас призвали, потому что реактор второй раз «плюнул» – выброс сделал. Его уже хотели панцирем накрыть. Туда скидывали все материалы, которые образовались от первого взрыва. А он  все это «выплюнул» обратно.

Зона

“Мы прибыли в военный городок под Чернобылем. Городок для нас специально отстроили в 30-ти километровой зоне, под поселком Сувиды. 
У каждого из нас был котелок. Ели как в военное время. Показывают про Великую Отечественную войну фильмы. Подаешь повару котелок – в крышку кашу положили, компот наливали. Хлеб лежал нарезанный, бери сколько хочешь. Поел – «посуда» грязная. А мыть как? Машина с водой подходит – там полоскаем
У нас был палаточный городок. Туалет на улице. Он был каменный. Но сидишь и друг на друга смотришь. Была умывальня, но теплая вода включалась только утром и вечером. Через два месяца отстроили баню. Баня - раз в неделю.
С местными я не общался. 
Но кормили отличнейше. Мяса - сколько хочешь. Супа были мясные, второе - мясное. Фрукты в чанах лежали - яблоки, груши, виноград... Это все привозили.
Некоторые пытались местные фрукты есть. Яблоки вот такие были (Рашит показывает - в обхвате двумя ладонями). Я ему - ты че делаешь? А он - в мякоти нет радиации, она в семечках. И семечки выплевывает. 
Подсолнухи с полей нашелушат и семечки щелкают. 
Люди не понимали. Кто понимал - сторонился этого. Не все же химики там были, не каждый служил в Семипалатинске”. 

Чернобыль

“Своей очереди выйти на крышу мы ждали до 17 декабря. Прибалтийцы всем полком отказались идти на крышу. Ленинградский полк – только половина сходила. Потом очередь дошла до нашего полка.
Нас выстроили на плацу. Командир полка перед нами выступил: «Кто не желает идти на реактор – шаг вперед». Человек 20 вышло, а в полку нас было 800 человек. Все переглядывались. Я даже представить себе не мог, что я откажусь идти.
На следующий день в полк пришла колонна военных автомобилей. Всех, кто согласился идти на реактор, погрузили и отвезли к водохранилищу.
Там нас на пароме переправили, пересадили в другую колонну и повезли в Чернобыль. Привезли нас. Вымерший город. Нет никого. Даже собак. Мне не по себе было. Поселили в каком-то интернате – воды нет, туалеты забиты, все пропахло йодом. Туалет на улице – ямку выкопали, деревянную будочку поставили.
Спали на полу, на тюфяках. Грязь. Мы сами прибирались. 
Я был во взводе разведки.
Ждем своей очереди выхода на крышу.
Первую ночь переночевали. Вторую. Я был на крыше 19 декабря”. 

Станция

“Привезли нас на саму станцию. 
Некоторые врут, что они были на крыше, работали там. Я не понимаю, зачем они врут? Я не люблю этого. Спрашиваю, а где ты был на крыше? «У трубы»... Там везде были секторы. Первый сектор назывался «Лена». Почему? Не знаю.
Каждый день вывешивали показатели – 0,8 миллирентгена, 1,2 миллирентгена. 
В машинном отделении был командный пункт – мониторы стояли, генерал-майор какой-то был (фамилию не помню). Там нас распределяли по секторам. Взвод разведки – в сектор «Наташа». Другой взвод – в сектор «Маша», он был у трубы – 3600 рентген в час. Там люди по одной минуте работали. 
Я работал в секторе «Наташа». Там было излучение от 1200 рентген и выше. Здесь норма была - 2 минуты.
Но это показатель общего фона. Местами, где был выброс графита, фон был выше. 
У нас даже частушка была: “Я по Ленке забирался, На Наташке задержался. Я до Машки не дошел, С радиацией ушел”. 
Плавки надеваешь. Свинец. На себя еще натягиваешь что-то вроде «броника». Тоже свинец. На веревочках, на проволочках привязываешь. Потом надеваешь халат – резина со свинцом. Очки дают, респиратор и варежки. Перед выходом стоит ванночка с какой-то эмульсией.
У нас был выводной – командир взвода. Ему больше всех досталось. Он самым первым и умер. Со всего взвода я один остался, нас 18 человек было – из Ирбита, Соликамска.
Бежишь, маршрута не знаешь. Там разруха, все развалено. А выводной уже знает этот маршрут. Пробегает по комнатам, по цехам – ведет тебя. Чтобы время зря не терять, чтобы меньше радиации получить.
Дыра в стене выдолблена, ящик перед ней стоит. Я – под 80 килограммов. В экипировке неудобно. На ящик встаю, а залезть в дыру не могу. Он подсаживает и в сектор выпихивает. Там уже лопаты стоят.
Японский робот стоял. Но он сломан был.
По монитору тебе команды дают. Бежишь туда-то, берешь то-то, кидаешь в контейнер. 
Когда попадаешь на крышу - время пошло. На крыше я был 2 минуты. И обратно - в дыру, выводной меня ловит, чтобы я головой вниз не упал. 
В ванночке ноги полоскаешь. У тебя берут дозиметр (он в кармашке находился). Смотрят. Говорят: “Что-то, Рашит Газизович, у вас всего 9 рентген, а надо набрать 20”. 20 рентген набираешь и свободен! 20 рентген - это предел, сразу домой отправляют. 
Минералки попил и снова ждешь своей очереди. Я когда пришел, очки на лоб поднял. И когда взводный второй раз меня повел, я очки забыл опустить. (После этого у мужчины остался пожизненный радиационный “загар” - черные круги вокруг глаз).
Второй заход - одна минута. За это время я 11 рентген добрал”.
«По архивным документам установлено, что Аглиуллин Рашит Газизович проходил службу в в/ч 44332 в период с 15 октября 1986 г. по 16 января 1987 г. в должности – химик, в воинском звании – рядовой. Доза облучения – 20,411 рентген», – сказано в архивной справке Центрального архива министерства обороны Российской Федерации от 9 июня 1999 года.

Возвращение

Самым ярким воспоминанием из Чернобыля для мужчины стал момент возвращения в палаточный городок.
- Мы не понимали, что все будем больные, - говорит Рашит Газизович. - В палатках уже и кровати наши выкинули - нас в госпиталь должны были отправить сразу, но мест не было. Мы матрацы на полу постелили и все радовались - все закончилось, нас домой будут отправлять. Отправляли партиями по 100 человек. Яркое впечатление - мы отработали, свой долг отдали. Почти всю ночь не спали.
Перед отправкой домой всем вручили грамоты. У Рашита Аглиуллина они хранятся до сих пор.
- Один из тех, что не поехали в Чернобыль, говорит: “Эту грамоту потом себе на могилу положите”. Нам так обидно стало, - говорит Рашит. - Я одного из них даже видел потом. У нас очень много от еды остатков было. Держали свиней, свинарник был. Он там и работал. На крыше он не был. Но самым первым получил “Орден мужества”.

Дом

С 1991 года Рашит на инвалидности. 
- Я как домой приехал, сразу “упал”. Весной 1987 года мне стало до того плохо, что трижды вызывали скорую. Приедут, послушают, температуру измеряют - все нормально. А я встать не могу, - говорит мужчина. - Подняться не мог. На третий раз приехал пожилой фельдшер. Посмотрел - а что мы тянем, он же сейчас кони двинет. Так прямо и сказал. Меня лечила невропатолог Тофт. К сожалению, я забыл ее имя. Он меня из могилы вытащила. 
Рашит Газизович лежал в стационаре узловой больницы, который в то время находился на Сортировке. Сейчас в этом здании расположен административный корпус Серовской городской больницы.
В 1990 году Рашита отправили в Свердловск. 
- Из областной больницы отправили в центр реабилитации. Сейчас это вторая областная больница. Самое удивительное, я попал в палату, где лежал Ельцин. Мест не было, а меня надо было лечить. поэтому положили в отдельную палату. Там был закрытый телефон с прямой связью. Ельцин там лечился, когда еще был первым секретарем. Мать его там лечилась. Я ее хорошо знал, - говорит Рашит Аглиуллин. - Когда был в реабилитационном центре обнаружилось, что у меня уровень стронция - 6,1. Норма - 0,1. Сказали, что получил дозу не менее 60 рентген. 
Там Рашиту и дали группу инвалидности. Диагноз - дисциркуляторная энцефалопатия. При этом заболевании предполагается медленно прогрессирующее многоочаговое или диффузное сосудистое поражение головного мозга, а также их сочетание.
До Чернобыля Рашит Газизович работал на промышленном предприятии железнодорожного транспорта. 
- Был бригадиром грузчиков. Грузили плиты ДСП - 90 килограмм каждая. Одну плиту поднимали вдвоем. В вагон 500 таких плит занести надо. Меня жалели, отправляли грузить рамы, они полегче, - вспоминает мужчина. - Грузчиком работать уже не смог. Рассчитался, пошел работать на никелевый карьер. Начальник карьера посмотрел - трудовая книжка хороша, одни благодарности. Спросил, почему рассчитался? Говорю - не могу там работать, тяжело, в Чернобыле был. “А, дак ты в Чернобыле был? Не переживай, через год квартиру получишь. Я тебе квартиру выбью”. Правда, прошел не год, а три, но я заселился в трехкомнатную квартиру. Хотя на карьере я отработал только год и меня отправили на группу инвалидности. Могли бы вычеркнуть из очереди.
В 2011 году Рашит Аглиуллин был награжден «Орденом Мужества». В этом же году был внесен в Книгу почета Серовского городского округа.