Будем как солнце

3 [15] июня – 155-летие со дня рождения Константина Дмитриевича Бальмонта.

Будем как Солнце! Забудем о том,
Кто нас ведет по пути золотому,
Будем лишь помнить, что вечно к иному,
К новому, к сильному, к доброму, к злому,
Ярко стремимся мы в сне золотом…
Российская империя, Владимирская губерния, Шуйский уезд, деревня Гумнищи… Здесь 15 июня 1867 года родился… так и хочется выпалить – Иван Иваныч Иванов какой-нибудь, настолько русский адрес. Но нет, родился Константин Дмитриевич Бальмонт (ударение, кстати, ставится и так, и эдак) – поэт, эссеист, переводчик, владевший 30 языками. Когда, из каких заморских далей заехали в русскую глубинку его иностранные предки?..
Стихи он пробовал сочинять еще ребенком, но по-настоящему, с полной силой талант заговорил в молодом поэте в 1890-х, и он стал самым знаменитым из символистов. «…Я показал, что может сделать с русским стихом поэт, любящий музыку. В них есть ритмы и перезвоны благозвучий, найденные впервые», - сказал он о своем творчестве тех лет. По выражению В. Брюсова, «Бальмонт нераздельно царил над русской поэзией. Другие поэты или покорно следовали за ним, или, с большими усилиями, отстаивали свою самостоятельность от его подавляющего влияния». В 1923 году был номинирован на Нобелевскую премию по литературе.
Я — изысканность русской медлительной речи,
Предо мною другие поэты — предтечи,
Я впервые открыл в этой речи уклоны;
Перепевные, гневные, нежные звоны.
‎Я — внезапный излом,
‎Я — играющий гром,
‎Я — прозрачный ручей,
‎Я — для всех и ничей.
Переплеск многопенный, разорванно-слитный,
Самоцветные камни земли самобытной,
Переклички лесные зелёного мая,
Всё пойму, всё возьму, у других отнимая.
‎Очень много свежих интересных впечатлений Бальмонт, неугомонный странник, находил в своих путешествиях. Он объехал не только цивилизованную Европу, но и экзотические места вроде Океании. Но одно дело – поездки по собственному желанию, в погоне за вдохновением, из жажды нового знания… «Вечно к иному, к новому, к сильному, к доброму, к злому, ярко стремимся…».
При том, что Константин Дмитриевич любил Россию и русскую природу всей силой своей души, тосковал о них, уезжая за границу, он дважды эмигрант. Первая эмиграция – в 1906-1913 годы, после нее поэт вернулся, много ездил с выступлениями. Вторая - с 1920 года продлилась до самой смерти. 
Бальмонт всю первую половину своей жизни был человеком настроенным… несколько революционно, как ни странно звучит это словосочетание. Благородство души побуждало его вступаться за общее благо. Еще гимназистом он распространял прокламации народовольцев.  «…Я был счастлив, и мне хотелось, чтобы всем было так же хорошо. Мне казалось, что, если хорошо лишь мне и немногим, это безобразно». Участвовал в студенческих беспорядках, целых 3 дня (!) провел в Бутырке, сослан (в родную Шую) – «страшные» испытания! Потом были выступления (и наказания) посерьезнее, участвовал в событиях 1905 года:  «принимал некоторое участие в вооружённом восстании Москвы, больше — стихами», - как сам поэт обозначил. Именно – НЕКОТОРОЕ участие. Поэтому революционером в полном смысле слова его вряд ли можно назвать. Скорее это мысли и поступки совестливого, благородного, порядочного человека, несколько романтика и мечтателя.
Но вот с Советской властью у него не сложилось совсем. Бальмонт был против СОВЕТОВЛАСТИЯ категорически. И даже печататься у людей, у которых «руки в крови», он не хотел. Как и всем, ему тяжко пришлось в годы разрухи. Он долго добивался разрешения на выезд за границу (официально - для лечения больной жены) и наконец получил его. И назад уже не вернулся. О «днях унижения России» говорится в его статье «Кровавые луны», первом эмигрантском сборнике «Марево» («мутное марево, чертово варево…»).
Он еще застал начало Второй Мировой. Но последние годы жизни (а эмигрантское существование было отнюдь не райским, ему сопутствовали и нищета, и голод) омрачились еще и душевной болезнью. Он умер в 1942 под Парижем, в Доме призрения. А на родину как поэт вернулся только во времена оттепели, в 1960-х.
Где б я ни странствовал, везде припоминаю ‎ 
Мои душистые леса. 
Болота и поля, в полях — от края к краю — ‎ 
Родимых кашек полоса.
Где б ни скитался я, так нежно снятся сердцу ‎ 
Мои родные васильки. 
И в прошлое открыв таинственную дверцу, ‎ 
Схожу я к берегу реки.
У старой мельницы привязанная лодка, — 
Я льну к прохладе серебра. 
И так чарующе и так узывно-чётко ‎ 
Душа поёт: «Вернись. Пора».