Тихий час закончился, и мы очень ждали пяти часов вечера, надеясь, что гнев главврача к этому времени поутихнет, и она разрешит нам выйти на улицу. Посланный ровно в пять гонец сообщил: увы, девчонки, сидим в палате – запрет в силе и вряд ли его отменят. Веселье, заполнившее палату во время тихого часа, потихоньку иссякло, мы сели думать, что же теперь делать. Ибо томиться в четырех стенах совсем не хотелось.
- А давайте сходим к врачу и попросим прощения. Ну и поклянемся, что никогда больше в больничных тапках не пойдем на улицу и другим скажем так не делать, а? – предложила одна из будущих мамашек. На что ей резонно возразили, что нас всех на первый этаж, где находится кабинет главврача, просто не пустят. Мы знали про строжайший запрет обитателей одного отделения проникать в другое без разрешения медперсонала. А вот если пойдет один – все очень выразительно посмотрели на меня – то у него, во-первых, больше шансов пройти. А, во-вторых, именно этот «один», виновен в произошедшем, поэтому… И, да, поищи у себя в тумбочке, есть ли у тебя хоть что-нибудь, что можно принести в качестве дара главному врачу.
В тумбочке лежала непочатая шоколадка «Екатерина» с изображением императрицы. Когда я ее продемонстрировала товаркам, все единогласно решили, что это подарок что надо. И сердце главного врача серовского роддома обязательно смягчится при преподнесении сего дара.
Спускаться и подниматься наверх пришлось несколько раз. В первый я просто не нашла в себе сил постучать в кабинет и позорно сбежала. В следующие разы дверь оказывалась закрытой, а медсестры и санитарки на мои вопросы отвечали, то главврач в родзале.
Наконец мне ответили: «Войдите». Положив дрожащей рукой шоколадку на стол перед врачом, я снова начала про «извините», «больше не повторится» и прочее. Врач внимательно выслушала и, сняв очки и устало протерев глаза, сообщила, что, вообще-то я не одна такая, многие нарушали, просто вот я попалась. И что решение свое она не отменит. И чтобы я возвращалась в палату в свое отделение. «И, да, - подытожила она, когда я уже повернулась к двери. – Шоколадку свою заберите. Пожалуйста».
Расстроенная, я поднималась по лестнице вверх, представляя, как принесу своим девчонкам этот нерадостный итог. Возле телефонного аппарата, висевшего на площадке перед входом на второй этаж родильного отделения, стояла такая же, как и я, пузатая молодая женщина и говорила в трубку: «Да, какая-то дура попалась с больничными тапками, теперь мы не гуляем»…
Я просочилась мимо. А в палате поведала и об итоге переговоров, и о «дуре, которая попалась». И о том, что больше не могу придумать, как же исправить ситуацию. Все огорченно повздыхали. И нам не оставалось больше ничего, кроме как смириться со сложившейся ситуацией.
Продолжение следует...
